Таинственные письмена. Решение А сердце оставляю вам

Когда люди уходят, после них остаются вещи. Вещи безмолвно свидетельствуют о самой древней истине - о том, что они долговечнее людей. Вез вещей Пушкина, без природы пушкинских мест трудно понять до конца его жизнь и творчество. Это хорошо знали еще современники поэта, и лучше всех - Александр Иванович Тургенев, писавший о доме Пушкина, о соснах, сирени, гульбище и многом другом в Михайловском. Сегодня вещи Пушкина - в заповедниках и музеях. Здесь они живут особой, таинственной жизнью, и хранители читают скрытые в них письмена.

…Пушкин любил трости и палки. Они были у него разные. В кабинете поэта, в его квартире-музее на набережной реки Мойки в Ленинграде стоят три трости: деревянная с набалдашником из слоновой кости, на кости вырезана надпись «А. Пушкин», ее изобразил художник П. Ге на своей картине «Пушкин и Пущин в Михайловском». Вторая деревянная (камышовая) с ручкой, в которую вделана бронзовая золоченая пуговица с мундира Петра Великого. Эта пуговица была подарена Петром своему крестнику арапу Ибрагиму Ганнибалу. Как трость попала к Пушкину, неизвестно. Может быть, здесь, в Петровском, он получил ее в подарок от деда? Третьи трость орехового дерева с набалдашником из аметиста.

Нужно думать, что, кроме этих тростей, у Пушкина были и другие палки-трости. Одну из них он изобразил на своем михайловском рисунке. Другую изобразил на портрете Пушкина его современник художник П. Чернецов в 1830 году.

Были у Пушкина и две трости железные. Одна из них находится в михайловском кабинете поэта. Она кованная из круглого железа, с Т-образной ручкой, с четырехгранным наконечником-острием. Трость поступила в Михайловское из Пушкинского Дома Академии наук СССР в канун торжественного открытия восстановленного дома-музея, в 150-летнюю годовщину со дня рождения Пушкина. В фонды Пушкинского Дома она была передана Одесским художественным музеем в 1938 году. Эту палку завел себе Пушкин, когда жил в Кишиневе. О ней рассказывают в своих мемуарах М. де Рибас и И. Липранди.

Уезжая из Кишинева в Одессу, Пушкин захватил с собой и свой железный посох. Пушкин любил гулять по улицам города, фигуристо размахивая своей палкой. Об этом рассказывают современники поэта - одесситы. Уезжая в Михайловское, Пушкин оставил трость своему приятелю А. Мерзлякову, от него она перешла к поэту А. Подолинскому, затем к сыну адъютанта графа М. Воронцова - Ягницкому, который, в свою очередь, подарил ее своему знакомому И. Донцову. В 1880-х годах Донцов подарил ее одесситу И. Тройницкому.

В своей книге «Прошлое и настоящее» народный артист СССР А. Леонидов, живший в 80-х годах в Одессе, рассказывает, что эту палку Н. Тройницкий пожертвовал в Одесский музей история и древности. Выло это в 1887 году. В 1899 году трость экспонировалась на пушкинской юбилейной выставке в Одессе среди других пушкинских реликвий.

Вспоминая свой железный кишиневско-одесский посох, Пушкин завел себе в Михайловском новый, тоже железный. Это было изделие местного кузнеца. При Пушкине хорошие кузнецы были здесь повсюду - на Ворониче, в Святогорском монастыре, у Ганнибалов в Петровском, да и в самом Михайловском, хоть и полузаброшенная, кузница тоже была. На Псковщине исстари железные предметы сельского обихода, такие, как лошадиная подкова, удила, топор, лопата, посох, кочерга, изготавливались на том месте, где жил их владелец. Они отличались особенностями, которые были характерны для местности.

Одесская палка Пушкина имеет размеры: длина 88,5 сантиметра, ручка 10,5 сантиметра, вес 2 килограмма 400 граммов (6 фунтов).

Каков же был Михайловский посох Пушкина? Вот что говорится об этом в народных рассказах, опубликованных в дореволюционной печати в разное время.

Рассказ кучера Пушкина Петра Парфенова: «Палка у него завсегда железная в руках, девяти фунтов весу, уйдет в поле, палку кверху бросает, ловит ее на лету, словно тамбур-мажор» (запись 1859 года).

Еще запись крестьянина из деревни Гайки, что рядом с Михайловским: «Бывало, идет Александр Сергеевич, возьмет свою палку и кинет вперед, дойдет до нее, поднимет и опять бросит вперед, продолжая Другой раз кидать ее до тех пор, пока приходит домой».

Не забыл про нее записать в своем доносе 1826 года и шпион А. Бошняк, когда описывал сельскую жизнь Пушкина: «На ярмарке Святогорского Успенского монастыря Пушкин был в рубашке, подпоясанной розовою ленточкою, в соломенной широкополой шляпе и с железною палкою в руке».

Вспоминает эту деревенскую трость в своей книге и первый биограф Пушкина П. Анненков: «Михайловский посох пригодился Пушкину, когда он упал с лошадью на льду и сильно ушибся, о чем писал П. Вяземскому 28 января 1825 года. Когда врачи освидетельствовали в Пскове здоровье Пушкина, они установили, что больной имел в нижних конечностях, особенно на правой голени, повсеместное расширение кровевозвратных жил, отчего коллежский секретарь Пушкин затруднен в движении вообще, и посох был объявлен для него необходимой вещью».

В 1826 году Пушкин нарисовал свой автопортрет на странице рукописи романа «Евгений Онегин». Он изобразил себя во весь рост, с палкой в правой руке. У этой палки ручка в виде буквы «Т», она очень похожа на ту железную трость, о которой повествуется в рассказах местных крестьян. Нужно заметить, что Пушкин рисовал обычно лишь то, что ему правилось и что ему хотелось поведать не только самому себе, но и людям. Он был очень точен в своих изображениях.

Предание сохранило нам рассказ и о конце железного посоха Пушкина. Вот как это будто бы произошло.

Когда Пушкин в конце жизни (в 1835 году) «вновь посетил» свои родные места, он решил навестить подругу юности своей Евпраксию Николаевну Вульф из Тригорского, вышедшую в 1831 году замуж за псковского помещика барона Б. Вревского и жившую в его имении Голубово, находящемся неподалеку от Михайловского.

Здесь он провел несколько дней. Покидая радушный дом, Пушкин бросил свой заветный посох в голубовский пруд на память о свидании, разлуке, как клятву вновь посетить это место…

Эту трость мы вскоре после войны пытались найти в голубовском пруду, ездили туда с потомком Вревских, но, увы, пруд почти совсем заглох и зарос, и наши поиски ни к чему не привели…

В феврале 1937 года, в канун 100-летия со дня смерти великого поэта, в Пушкинских Горах состоялось торжественное памятное собрание. На него пришли жители окрестных сел, деревень, учителя и учащиеся местных школ. Пришли и самые старые люди пушкинского Святогорья. Самым молодым из них было не менее 70–75 лет, а старым по 100 и больше. Их собрали, чтобы они поведали о том, что они слышали о Пушкине от своих дедов, когда были малыми ребятами. И старики рассказали о многом, о том, как Пушкин любил теребить лен, как помогал рыбакам на Сороти сети к берегу тянуть, как залезал он на церковную колокольню и весело бил в колокола…

А некий старец Иван Гаврилович Гаврилов рассказал о том, как Пушкин захаживал в кузницу и бил сплеча большим молотом по наковальне. А Иван Павлов, житель деревни, что у озера Белогули, имевший возраст больше ста лет, рассказал, как «много лет тому назад приехавшие из Питера в Михайловское ученые-знатоки нашли в нянином домике тростку и вызвали всех здешних стариков для опознания сей трости - мол, пушкинская ли она, а когда уверились, то увезли ее в Питер».

Обо всем этом было напечатано на страницах газеты «Пушкинский колхозник» в номере от 18 феврали 1937 года. Есть ли истина в этих рассказах, сколько правды в том, что нам кажется плодом фантазии, - этот вопрос предстоит еще решить исследователям и хранителям пушкинских реликвий. Историческая наука утверждает, что народные воспоминания не случайно называются выражением народной мудрости.

Есть вещи и события, которые парод не хочет запомнить, а есть, наоборот, вощи, которые народ цепко хранит в памяти своей и передает из поколения в поколение, в вечность.

Таков в памяти парода Михайловский железный посох Пушкина, с которым он прошел странником по многим деревням и селам Псковщины, бывшей для него и «животворящей родиной», и «страной родной».

После смерти поэта почти все вещи Михайловского разлетелись по всему миру, многие из них погибли от нерадения дореволюционных их хранителей, многие погубили фашисты. Розыск пушкинских реликвий и меморий продолжается. Лишь за последние два-три года нам удалось найти книги из знаменитых библиотек Тригорского и Петровского, подлинный рисунок сестры поэта Ольги Сергеевны, очень редкие предметы быта…

Войдя в жизнь Пушкина, эти вещи приняли своего рода новые индивидуальные черты и служили ему друзьями и веселые и печальные часы бытия.

Вот старый-старый дедовский «корельчистый» бильярд, как все величали его в доме. Это он, Пушкин, нашел его в каретном сарае. Узнав, что вещь сия очень старинная и будто бы ее привез с собой в имение еще знаменитый прадед Абрам Петрович Ганнибал, он приказал бильярд подремонтировать, заштопать сукно и поставить в зальце. С тех пор бильярд стал спутником жизни поэта. Этот бильярд видел И. Пущим, когда посетил опальный дом в январе 1825 года. «В зальце был бильярд, это могло служить ему развлечением», - подчеркнул он в своих «Воспоминаниях». О бильярде рассказывают Л. Вульф и брат поэта Лев Сергеевич. Вспоминает и сам Пушкин в той знаменитой четвертой главе «Евгения Онегина», в которой он изобразил свою жизнь в Михайловском, когда

Один, в расчеты погруженный.
Тупым кием вооруженный,
Он на бильярде в два шара
Играрт с самого утра.
Настанет вечер деревенский:
Бильярд оставлен, кий забыт…

После смерти Пушкина бильярд, ставший совсем ветхим, был отправлен вновь в сарай, где его попортили крысы и он совсем превратился в рухлядь. Сын Пушкина Григорий Александрович, поселившийся в 60-х годах в Михайловском, был заядлый бильярдист, он завел в своем доме новый большой бильярд, а старый велел отправить из сарая в домик няни, но вскоре бильярд был вновь отправлен в сарай, где и сгорел при пожаре усадьбы.

Восстанавливая в 1911 году дом Пушкина, устроители в нем музея не попытались реставрировать пушкинский бильярд, а сделали новый, обыкновенный, типичный для провинциальных трактиров и заезжих домов бильярд. Журналистка Гаррис в своей заметке о Михайловском, опубликованной в журнале «Баян» (№ 7–8 за 1914 г.), так описывает этот предмет: в Дом-музей неудачная имитация старины. В бильярдной комнате - безобразный громоздкий бильярд, покрытый ярко-зеленым канцелярским сукном».

Восстанавливая дом поэта и его вещественный мир, я много думал о бильярде Пушкина. Каков он был по форме, размерам, отделке? Я побывал во многих памятных местах и музеях, где сохранились старинные бильярды: в Москве, Ломоносове, - изучал и скопировал бильярд в «домике Нащокина» во Всесоюзном музее Пушкина в Ленинграде. В известном рисунке Пушкина, сделанном им в Одессе весною 1824 года, изображена часть бильярда, весьма схожего с бильярдом Нащокина. Мне казалось, что все это не то, что нужно для Михайловского, и я продолжал свой поиск. Я рассудил так: коль скоро бильярд мог поместиться в домике няни, значит, он был небольшой, разборный. Это во-первых. Во-вторых, и Пушкин, и Пущин, и все другие, видевшие этот бильярд, говорят, что на нем играли в два шара и не простым кием, а тупым.

Бильярд - старинная игра. В своем «Лексиконе прописных истин» Г. Флобер пишет: «Бильярд благороднейшая игра. Он незаменим во время жизни в деревне…» Им увлекались уже в XVIII веке во Франции, Англии, Италии, Германии, Америке. При Петре Первом появляется бильярд и в России.

Самый старый бильярд это французский. Он без луз, небольшого размера, на нем играли в два шара тупым, изогнутым, с костяным наконечником кием, на поле его стоял металлический штырь, который назывался «пасс».

Более новые - это большие бильярды с лузами и прямым кием. На них играли в пять и пятнадцать шаров (пирамида). Такие бильярды существуют и в наше время в клубах и Домах культуры.

По всему видно, что у Пушкина был тип бильярда французский.

По моей просьбе бывшая сотрудница Государственного Эрмитажа А. Вильм разыскала гравюры XVIII века с изображением таких бильярдов.

Осталось немногое: составить чертежи, найти нужный материал - карельскую березу, старинный золотой басон, сукно… Все это было найдено.

Столяр реставратор-краснодеревщик нашего музея П. Федоров приступил к воссозданию бильярда, и вскоре он был готов.

Сегодня, как и в 1825 году, в зальце Михайловского дома вновь стоит пушкинский бильярд. Каждый входящий в комнату, рассматривая его, не может не вспомнить чудесные строки из «Евгения Онегина».

«А кий и четыре шара, которые еще вчера лежали в этой зале в горке красного дерева, где они сейчас?» спросит читатель. На это отвечаем: эти вещи не пещи поэта, а найденные сыном его Григорием Александровичем в окрестностях Михайловского, о чем он свидетельствует в своем письме к редактору петербургской газеты накануне юбилея 1899 года.

Сейчас они находятся в комнате рядом с зальцем (столовой), в которой сосредоточены различные фамильные реликвии членов семьи поэта, собранные нами в последние годы.

Весною 1826 года Пушкин с нетерпением ждал приезда в Тригорское поэта Николая Михайловича Языкова, о котором много слышал от его товарища по Дерптскому университету Алексея Николаевича Вульфа - сына Прасковьи Александровны Осиновой. Наконец, к величайшей радости Пушкина, Н. Языков и А. Вульф приехали в деревню. Это были лучшие дни в жизни ссыльного поэта. Языкову все правилось в Тригорском и Михайловском - и здешняя природа, и хозяева Тригорского, и молодые «девы тригорских гор», и особенно Пушкин, перед которым он благоговел. Николай Михайлович был также без ума от Арины Родионовны. Она привлекала его своей душевной привязанностью к поэту, материнской заботой о ном, своей замечательной народ ной речью, «пленительными рассказами» про старину, про бывальщину. И свою очередь, и старушке стал дорог друг «ее Саши»; Арина Родионовна всегда сердечно к нему относилась, стараясь всячески угодить. О проведенных «легких часах» у Арины Родионовны и ее «святом хлебосольстве» Языков вспоминает в двух своих стихотворениях, ей посвященных. Одно из них было написано еще при жизни няни.

Перед отъездом Языкова из Михайловского Арина Родионовна подарила ему на добрую память шкатулку, которую специально для Языкова заказала деревенскому умельцу.

Узнав о смерти няни, Языков посвящает ее памяти еще одно стихотворение «На смерть няни А. С. Пушкина», которое заканчивается так:

Я отыщу тот крест смиренный,
Под коим, меж чужих гробов,
Твой прах улегся, изнуренный
Трудом и бременем годов.
Пред ним печальной головою
Склонюся: много вспомню я -
И умиленною мечтою
Душа разнежится моя!

Прошло много лет. В 1938 году, вскоре после 100-летия со дня смерти А. С. Пушкина, потомок Н. Языкова - Анна Дмитриевна Языкова передала рукописи и письма Языкова и Пушкина, хранившиеся в заветной шкатулке, Государственному литературному музею в Москве, а шкатулку завещала передать после своей смерти домику няни в Михайловском.

Умерла Анна Дмитриевна в поселке Муромцево Владимирской области, куда она эвакуировалась в 1944 году из Новгорода, в возрасте 96 лет.

Завещательное распоряжение ее о передаче шкатулки Михайловскому было выполнено близкой знакомой Анны Дмитриевны, учительницей Е. Пискуновой, в 1951 году.

Однажды маленький Саша Пушкин написал стихотворную шутку на французском языке и дал прочесть ее своему гувернеру французу Русло.

Спустя несколько лет Пушкин подарил своему отцу собачку. На вопрос Сергея Львовича, как же звать песика, озорник ответил: «Русло!..»

Таково семейное предание, хранившееся у потомков сестры поэта Ольги Сергеевны Павлищевой.

В семье пса стали звать не Русло, а Руслан, в честь героя поэмы «Руслан и Людмила», которой вся фамилия Пушкиных гордилась.

Пес был добр, его любили все домашние и слуги. Сам Сергей Львович был от него без ума. Куда бы он ни направился, куда бы он ни поехал, Руслан был всегда с ним. Был он, по-видимому, из ирландских сеттеров, чистой ли породы, теперь никто не знает.

В Михайловском все и всегда любили собак. Здесь была своя большая псарня, или, как в народе до сих пор говорят, «собарня». Тригорские друзья Пушкиных в своих воспоминаниях рассказывают, что Александр Сергеевич часто приходил к ним со своими огромными собаками-волкодавами.

Любила собак и сестра поэта Ольга Сергеевна. В одном из писем к ней с юга поэт писал: «Какие у тебя любимые собаки? Забыла ли ты трагическую смерть Омфалы и Биззаро?» (Ее любимых собак. - С. Г.)

В знаменательный для Михайловского 1824 год, когда вся семья Пушкиных была здесь в полном сборе, Сергей Львович заказал художнику К. Гампельну свой портрет, на котором он изображен в рединготе; дорожном летнем пальто. У своих ног он попросил художника изобразить его верного друга Руслана.

Сегодня этот портрет висит в спальне родителей Пушкина в михайловском доме.

Прошли годы, и старый пес издох. Это случилось летом 1833 года в Михайловском. Вот как писал об этой утрате Ольге Сергеевне ее батюшка: «Как изобразить тебе, моя бесценная Ольга, постигшее меня горе? Лишился я друга, и друга такого, какого едва ли найду! Бедный, бедный мой Руслан! Не ходит более по земле, которая, как говорится по-латыни, да будет над ним легка!

Да, незаменимый мой Руслан! Хотя и был он лишь безответным четвероногим, но в моих глазах стал гораздо выше многих и многих двуногих: мой Руслан не воровал, не разбойничал, не сплетничал, взяток не брал, интриг по службе не устраивал, сплетен и ссор не заводил. Я его похоронил в саду под большой березой, пусть себе лежит спокойно.

Хочу этому другу воздвигнуть мавзолей, побоюсь: сейчас мои бессмысленные мужланы - вот кто настоящие животные - напишут меня в язычники…»

Для задуманного мавзолея он сочинил и эпитафию (по-французски и по-русски):

Лежит здесь мой Руслан, мой друг, мой верный пес!
Был честности для всех разительным примером,
Жил только для меня, со смертью же унес
Все чувства добрые: он не был лицемером,
Ни вором, пьяницей, развратным тож гулякой:
И что ж мудреного? Был только он собакой!

Сообщение это расстроило Ольгу Сергеевну чрезвычайно. Будучи художницей, она отозвалась на смерть Руслана акварельным рисунком. На рисунке изображены две собаки. Справа схематически показана стопа, а на ней письмена с заголовком «Памяти Руслана».

Как медлит путника вниманье
На хладных камнях гробовых»
Так привлечет друзей моих
Руки знакомой начертанье!
Чрез много, много лет оно
Напомнит им о прежнем друге:
«Его нет боле в вашем круге,
По сердце здесь погребено».

Под рисунком слева дата: «VII 1833», Справа подпись художницы «O. Pouschkine».

Рисунок этот был приобретен мною в 1975 году в Ленинграде в семье кинооператора Ф. Овсянникова. Сейчас он находится в доме поэта рядом с портретом, на котором изображен Сергей Львович и его добрый друг Руслан.

Приехав в августе 1824 года из Одессы в Михайловское налегке, Пушкин во многом нуждался. Глухомань, какой в то время была Опочецкая округа, плотно изолировала его от цивилизации. В своих письмах к друзьям и брату Льву Сергеевичу он то я дело просит прислать из Петербурга разные предметы первой необходимости: бумагу простую и почтовую, перья, чернильницу, книги разные, калоши, сыр, горчицу, курильницу и т. д.

Просит он прислать и спички (письмо брату, посланное в начале ноября 1824 года). О каких же спичках идет речь?

Как известно, первые в мире спички (фосфорные) были изобретены во Франции в 1831 году. За неимением средств изобретатель их Шарль Сорин не смог взять патента, и через два года его изобретение вновь открыл немецкий химик Камерер, которому в 1833 году удалось составить химическую массу, легко воспламеняющуюся при трении о шероховатую поверхность. Это изобретение было приобретено венскими фабрикантами Ремером и Прешелем; они впервые стали изготовлять спички фабричным путем и распространять в Европе.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона сообщает, что «спички в Россию первоначально привозились из-за границы (Гамбург), а с 1837 года стали выделываться в России, причем производство их было сосредоточено исключительно в Петербурге».

Первоначально фосфорные спички продавались в России по баснословной цене - 1 рубль серебром за коробку (100 штук). Простому народу они были не по карману, и их употребляли только состоятельные люди.

Итак, спички были изобретены за границей в 1833 году, а в России появились в 1837 году. О каких же спичках пишет Пушкин своему брату в 1824 году? А вот о каких.

Спичкой в России издавна вообще называлась маленькая лучинка. Чтобы она лучше горела, конец ее смазывали смолой или серой. В конце XVIII века появились и России своеобразные зажигалки (аллюметт), нечто вроде закрытых металлических или стеклянных лампад, в которых теплился огонек и куда через специальные отверстия просовывались спички-серянки, посредством которых можно было достать огня. Были эти «зажигалки» о нескольких спичках, футляры их были в виде вазочек с художественной отделкой. Были такие спичечницы в богатых домах. Одну из таких зажигалок-спичек мне довелось видеть на столе в петергофском кабинете Николая I, другую - в фонде Всесоюзного музея Пушкина в Ленинграде.

Были зажигалки-спички и другого характера. В одном из старинных печатных руководств начала XIX века, в параграфе «О домашнем огне», рассказывается следующее: «Лучшее средство иметь в своем доме постоянный огонь - горящая лампада. Но легко может случиться, что лампада погаснет, тогда необходимо иметь под рукой огниво. При обыкновенном высекании кремнем из стали не всегда можно достать огня, и посему можно делать спички. Кусок платиновой проволоки в виде спицы обернуть пиитом около светильни из бумаги. Оную светильню опускают в баночку со спиртом и зажигают, коль скоро сия спичка накалится докрасна, светильню затушить, ибо конец спички будет удерживать жар до тех пор, пока в лампаде находится хоть капля спирта. Двух ложек достаточно для поддержания такой температуры в продолжение шестнадцати часов. Сии приборы имеют те важные удобства, что при их употреблении нет никакой опасности от огня или запаха от лампады, в коей горит масло. Иногда сей прибор можно употреблять вместо курильниц, и тогда на место винного спирта вливают амбре или другие духи» («Энциклопедия русской опытной городской и сельской хозяйки, ключницы, экономки, поварихи, кухарки, содержащая в себе руководство городского и сельского хозяйства, извлеченное из 40, 50 и 60-летних опытов русских хозяек. Сочиненное Борисом Волжиным в Петербурге»).

О таких вот спичках, наверное, и писал Пушкин своему брату в 1824 году.

Осень 1835 года Пушкин живет в душной атмосфере императорского Петербурга. Он рвется вон, в деревню, в Михайловское, где всегда находил утешение, покой и мир. Наконец 10 сентября приезжает, чувствуя сердцем, что здесь он, вероятно, в последний раз.

В эти грустные дни он написал элегию «Вновь я посетил…» - глубокое раздумье о своей участи, о покорности общему закону бытия, о таинственном будущем. Он видит в Михайловском знакомые места, которые любил с детства, видит старое, на смену которому неудержимо идет новое. Он беседует с собой, со своим читателем, протягивает руку племени младому, незнакомому…

Поэт напоминает нам, что в жизни каждого человека некоторые истины постигаются дважды: первый раз - когда он молод и вторично - когда накопил мудрость и жизненный опыт. «Вновь я посетил…» - стихотворение неоконченное. Быть может, Пушкиным сделано это сознательно, чтобы мысль читателя работала дальше. Он хочет, чтобы грядущее поколение помянуло его добрым словом. А чтобы его помнили, нужно оставить по себе добрую память. Ибо дорого человеку лишь то, что он сделал доброго, и любо особенно то, что далось ему нелегко. И каждый человек должен стремиться оставить после себя хороший след своими делами, своим трудом, своим творчеством… Таков высокий смысл элегии.

Есть в Михайловском доме-музее два сувенира, связанные с судьбой «трех сосен», воспетых Пушкиным в элегии. Это куски дерева. Один большой, округлой формы, напоминающей нарост, какие бывают на стволах очень старых сосен. Он весь ощипан паломниками, отдиравшими щепотки древесины себе на память еще в те годы, когда эта реликвия была чуть не единственным экспонатом музея. Другой - небольшой прямоугольный брусок, с лицевой стороны которого прикреплены две серебряные пластинки. На верхней пластинке выгравированы строки:

На границе
Владений дедовских, на месте том,
Где в гору подымается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят - одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко…

На нижней пластинке надпись: «Часть последней сосны, сломанной бурей 5-го июли 1895 года. Михайловское».

Первый паломник, совершивший после смерти Пушкина прогулку но Михайловскому в феврале 1837 года, был А. Тургенев. Он прошел по следам Пушкина. Поклонился и «трем соснам», но увидел их не три, а только две, третьей уже не было.

Двадцать два года спусти другой паломник, литератор К. Тимофеев, тоже совершил прогулку по Михайловскому и тоже нашел только две сосны: «Третья уже давно срублена, как объяснил мне настоятель Святогорского монастыря. Дерево понадобилось для монастырской мельницы…»

А еще через пятнадцать лет, в год установки памятника Пушкину в Москве, газета «Новое время» сообщила, что «в Михайловском в живых осталась только одна пушкинская сосна, но и эта смотрит настоящим инвалидом, сучья все уничтожены, зелени - ни веточки, только один большой ствол, дряхлый-предряхлый, покрытый толстой корой…».

«Эту последнюю сосну я особенно хорошо помню толстая, слегка наклоненная, со сломанной верхушкой. Она жила в таком виде, пока в июле 1895 года ее не сломала окончательно буря» - так рассказывал Юлий Михайлович Шокальский - внук А. Керн, ученый-географ, проведший свои молодые годы в Михайловском у Григория Александровича Пушкина.

Летом 1898 года в гостях у Григория Александровича побывал поэт С. Скиталец (Петров). Хозяин поведал ему о судьбе последней сосны: «Когда буря сломала ствол последней сосны и остался только ее высокий остряк, и увидел, что она сделалась опасной для людей, и с болью в сердце приказал срубить ее, а ствол сохранить у себя в кабинете. Перед тем как все это проделать, я пригласил фотографа и заказал ему сделать снимок».

Было несколько отпечатков снимка: один остался в Михайловском, другой подарен Осиновым в Тригорское, третий послан в Академию наук, а четвертый в 1899 году, в день празднования 100-летия со дня рождения Александра Сергеевича, был подарен Пскову.

По просьбе своих родственников и друзей Григорий Александрович сделал из сосны несколько маленьких брусочков-сувениров с серебряной надписью и послал их своему брату Александру, сестре Наталье - графине Меренберг, жившей в Германии, своему племяннику - сыну сестры жены И. Волоцкому, Ю. Шокальскому, М. Философовой - сестре жены Григория Александровича, а также Академии наук, Лицею и поэту К. Случевскому.

Уезжая из Михайловского в Литву, где он поселился в Маркучае, имении своей жены В. Мельниковой, Григорий Александрович увез с собой и ствол сосны, отрезав от него большой кусок и передав на вечное хранение новому хозяину Михайловского - Псковскому пушкинскому комитету. Вот этот-то кусок сосны и один из брусков с надписью и видят все приходящие в дом поэта. Эти реликвии выставлены по соседству с рукописями элегии «Вновь я посетил…».

Сегодня сувенир, принадлежавший Александру Александровичу Пушкину, находится далеко, в Бельгии, у наследников умершего в 1968 году правнука поэта А. С. Пушкина, живущих в Брюсселе; экземпляры К. Случевского и Ю. Шокальского в фондах Всесоюзного музея Пушкина. В Михайловском же хранится экземпляр М. Философовой.

А живые «три сосны» вновь стоят на своем мосте - «на границе владений дедовских». Они восстановлены нами в 1947 году. Сажали их в возрасте двенадцати лет. Теперь они разрослись, стали высокими. Им скоро уже по сорок лет будет. Две из них стоят «друг к дружке близко…». Около корней их «младая роща разрослась», а «кусты теснятся под сенью их как дети»… А третья сосна, посаженная вдали, - это «старый холостяк». С каждым годом становится он угрюмей и угрюмей, как и положено ему быть…

Когда вы проходите мимо «трех сосен», вы всегда слышите приветный «шум дерев» и не можете не вспомнить светлое имя поэта и его бессмертное «Вновь я посетил…».

Несколько лет тому назад я получил из Канады письмо от некой К. Чипман - заведующей русским отделом канадского радио. В этом письме автор сообщает, что их радио записало в Монреале интервью с канадским ученым-литературоведом Р. Плетневым о недавно обнаруженном стихотворении, приписываемом Пушкину. Краткая история этого стихотворения такова.

Недалеко от Михайловского некогда находилось старинное имение помещиков Философовых Богдановское, где поэт нередко бывал в гостях, играл с хозяином в карты и… ухаживал за его женой. Семейное предание Философовых рассказывает, что однажды Пушкин, открыв ящик карточного столика, быстро написал на дне его следующие шутливые строки:

Она таинственно молчала,
И он таинственно молчал,
Она ни слова не сказала,
Он ничего не отвечал.
И наконец, с мольбой во взоре,
Она промолвила ему:
«Мой друг, об этом разговоре
Не говорите никому».

Столик со стихотворением Пушкина хранился в Богдановском до революции. Он сгорел в годы гражданской войны вместе с домом, когда горели многие помещичьи имения на Псковщине. Но стихотворение это имело списки, которые хранились у членов рода Философовых, живших в Петербурге и Москве. Один из таких списков оказался после революции в Париже. Об этом узнала родственница Философовых - Н. Трубецкая, она и привезла список в Канаду, где постоянно живет и работает. Список был передан для изучения профессору Р. Плетневу - известному на Западе специалисту по русской литературе и пушкиноведению.

В своем интервью канадскому радио Р. Плетней заявил, что стихотворение это могло быть написано Пушкиным, но только вполне доказать это будет, вероятно, невозможно. Р. Плетнев подчеркнул, что стихотворение относится к категории пушкинских шуток и большой художественной ценности не имеет.

В Богдановском нередко бывали в гостях, не только Александр Пушкин, по и его отец, Сергей Львович, и брат Лев. Оба любили писать стихи в альбомы своих друзей и знакомых. По поэтическому складу, общей гармонии, словарному составу и своеобразной «альбомности» это шутливое стихотворение более похоже на творение Льва Сергеевича Пушкина, чем его великого брата. Так мне думается, когда я вновь и вновь перечитываю эти стихи.

Маленький рисунок пушкинского времени, наклеенный на тонкий старинный картон. Вверху одна под другой две узенькие бумажные наклейки в виде полосок с текстом на французском языке. Текст составлен из слов, вырезанных из какой-то книги или журнала начала XIX века. На рисунке текст.

Этот текст должен объяснять сюжет акварели. Что же изображено на ней?

На рисунке мы видим почти пустую комнату. На переднем плане большой диван округлой формы с полумягкой спинкой. На стене слева видно зеркало в узкой деревянной рамке и почти рядом с ним широкая рама, вероятно, с картиной. На диване двое влюбленных молодых людей, она и он, в довольно интимной позе, - он, как малое дитя, сидит у нее на коленях, обняв любимую правой рукой за плечо и прильнув своим лицом к ее лицу… Глаза его блаженно закрыты, уста что-то шепчут… Она, склоняясь к нему, смотрит на зрителя широко открытыми глазами, которые как бы говорят: «Смотрите, пожалуйста, сколько вам угодно. Я спокойна, он меня любит… Я с ним как «Земфира, покинувшая Алеко…» На ней малиновое платье, на плечах коричневая цыганская шаль с красными полосами. На нем коричневый сюртук, шея повязана черным галстуком.

Тишина, семейность, домашность, уют - такова общая атмосфера комнаты. А за диваном, справа, открыв двери в комнату, высовывается чья-то голова с всклокоченными волосами, с вытаращенными глазами. В ней мы узнаем черты автора «Цыган» - А. С. Пушкина.

Лица изображенных носят несомненный портретный характер. И если выглядывающий из дверей Пушкин, то кто же сидит на диване? Внимательно рассматривая миниатюру, справа, по вертикали, можно прочитать в лупу надпись «1829. К. Г.». Где же был в этом году Пушкин? Где жил, с кем особенно часто встречался, дружил?.. Кто же изображен на этой карикатуре?

1829 год. Пушкин «кружится» в свете. До середины мая он живет в Москве. Мечтает о браке. Сватался к Софье Федоровне Пушкиной, Екатерине Николаевне Ушаковой… Сватовство к С. Пушкиной не имело успеха. Эта девушка была официально объявлена невестой другого - Н. Панина.

Образ С. Пушкиной никак не отразился ни в дальнейшей жизни, ни в поэзии Пушкина…

Ее преемницей стала другая дева - Екатерина Николаевна Ушакова. Современники рассказывают, что любовь Пушкина к Ушаковой была безмерна и взаимна. Но молва обманулась в своих предсказаниях.

Уехав в Петербург, Пушкин долго не показывался в Москве на Пресне, где жили Ушаковы. Новое девичье сердце завладело его фантазией, он увлекся Анной Алексеевной Олениной - дочерью директора Петербургской публичной библиотеки, президента Академии художеств А. Оленина, двоюродной сестрой Анны Петровны Керн. Получив отказ от родителей Олениной, Пушкин вновь вернулся в Москву с намерением возобновить свои ухаживания за Екатериной Николаевной Ушаковой. Но здесь ожидала его новая неудача. Он узнал, что его «Земфира» Е. Н. помолвлена с другим.

С кем же я-то остался? - воскликнул Пушкин.

С оленьими рогами, - отвечала ему невеста… (Намек на увлечение Пушкина в Петербурге А. Олениной.)

Несмотря на размолвку, поэт продолжал бывать в доме Ушаковых. Современники рассказывают, что вначале муж (Наумов) сильно ревновал жену к ее девичьему прошлому, к Пушкину… Но что потом в доме всегда царили любовь и согласие мужа и жены к вящей, но доброй зависти Пушкина.

До наших дней сохранился альбом сестры Екатерины Николаевны, Елизаветы Николаевны, в котором среди многочисленных карикатур есть и карикатура на Пушкина.

Все это позволяет нам утверждать, что акварель-миниатюра, хранящаяся в музейном фонде заповедника, изображает в шутливой форме молодых супругов Ушаковых и Пушкина, оставшегося «с носом», как с подносом, как «Алеко, которому Земфира оказалась неверна». К сказанному нужно добавить, что в старину, в пушкинское время, любили делать надписи к рисункам-карикатурам не от руки, не пером, а наклеивая вырезанные буквы и слова из книг и журналов. Их делали в альбомах и на отдельных листках. Таковы надписи на рисунке, сделанном кем-то из близких к дому Ушаковых.

Кто художник, автор акварели, выяснить не удалось. Рисунок поступил в музей-заповедник из фондов Государственного литературного музея в 1905 году, куда, в свою очередь, он поступил из Государственного театрального музея имени А. А. Бахрушина в 1938 году. Этот же музей приобрел нашу акварель у потомков Ушаковых. Было это почти пятьдесят лет тому назад.

Новыми экспонатами недавно пополнилась пушкинская поварня в Михайловском. Нам удалось разыскать у собирателей старинной кухонной посуды кастрюли и сковородки красной меди, ступки, чайники, банки, латки (глиняные миски с крутыми боками), тазы для варки варенья, форму для приготовления воспетого Пушкиным сладкого кушанья - бланманже и многое другое. Часть предметов мы приобрели в Пскове у Натальи Осиповны Соколовой, мать которой, О. Двилевская-Маркевич, была знакома с Марией Николаевной Пущиной - женой друга Пушкина И. Пущина.

Кстати, у Натальи Осиповны заповедник приобрел и старинный оригинальный портрет Марии Николаевны.

В ту пору почти в каждом доме бытовали книги о приготовлении пищи, в том числе «Энциклопедия русской сельской ключницы, экономки, поварихи и кухарки»; последняя не раз переиздавалась. Во многих домах были редкостные рецепты, передаваемые из поколения в поколение. По родительский дом Пушкиных был неважной школой гастрономии и поварского искусства. По словам А. Керн, их друзья не любили обедать у стариков Пушкиных. По случаю обеда у них однажды А. Дельвиг сочинил Пушкину иронические стихи:

Друг Пушкин, хочешь ли отведать
Дурного масла и яиц гнилых?
Так приходи со мной обедать
Сегодня у своих родных.

В Лицее стол Пушкина был спартански прост. Ежедневные супы, да каши, да компоты… вызвали к жизни его экспромт:

Блажен муж, иже сидит к каше ближе…

Лицейскими блюдами Пушкин скорее развивал свой аппетит, чем его удовлетворял. Школьный режим позволял ему больше мечтать, чем пировать.

В это время он воспевает «чашу пунша круговую». Но эта чаша, вероятно, не так часто пилась, как воспевалась. В мечтах юного поэта рисовались роскошные обеды и пиры:

…В светлой зале
Весельем круглый стоп накрыт;
Хлеб-соль на чистом покрывале,
Дымятся щи, вино в бокале
И щука в скатерте лежит…

По окончании Лицея юный поэт втянулся в светский водоворот. В этой суетной, по заманчивой для молодого человека школе жизни он узнал толк во многом, ему прежде недоступном. Он научился «дружно жить с Венерой, с кортиком, с книгой и бокалом». Он отдает дань разным модным в то время заморским винам - шатоикему, бургонскому, шампанскому… Но скоро пришло время, когда «врожденный рок» бросил его в ссылку на юг, где он принужден был забыть «столицы дальней и блеск, и шумные пиры»…

В Кишиневе, где Пушкин жил довольно бедно, ему пришлось познакомиться с произведениями местной молдавской кулинарии. В Одессе он знакомится с новинками европейской кухни на обедах у местных богатых негоциантов и у генерал-губернатора.

Сосланный из Одессы в Псковскую губернию, Пушкин попал в скромную деревенскую обстановку и зажил просто и скромно. Родители не встретили опального сына пирами и пирогами. А покидая вскорости Михайловской, они и вовсе увезли с собой своих поваров. Обязанности хозяйки, экономки и поварихи взяла на себя старая няня Арина Родионовна - мастерица на все руки. Ее брашна и пития, ее настойки, пастила и варенье, как известно, поразили Н. Языкова, и он даже воспел в своих стихах гастрономическое искусство Арины Родионовны.

Брату Льву Пушкин время от времени поручает прислать то вина, то горчицы, то дюжину рому, то лимбургского сыру. В деревне было не до гурманства, но и здесь Пушкину случалось пировать с редкими гостями - И. Пущиным, А. Дельвигом, Н. Языковым, и дли них в доме поэта имелись хорошие припасы. Вот его заказ в стихах, данный брату:

Знаешь ли, какого рода?
У меня закон один;
Жажды полная свобода
И терпимость всяких вин!
Погреб мой гостеприимный…

Вряд ли в этом погребе были редкие вина. А вот квасу, настоек, наливок было вдоволь, и до всего этого Арина Родионовна была большая мастерица.

Провиантские запасы Михайловского были велики и разнообразны. В хозяйстве было много кур, уток, гусей, индюшек, овец, телят, коров. Молока - море; сметаны, сливок, творогу - преизрядно. Река, озера и пруды Михайловского изобиловали рыбой - карасями, лещами, язями, сомами и раками. А что может быть лучше жареного карася в сметане или заливного сома? О лесных грибах и ягодах - морошке, малине, чернике, смородине - и говорить нечего. Народные предания рассказывают, что Пушкин любил сам ходить по грибы. А дедовский яблоневый сад с его антоновкой, боровинкой, грушовкой, а очаковские вишни, сливы, груши?.. Ведь из всего этого варилось, настаивалось, пеклось многое, разное роскошество к столу.

С прекрасной барской кухней псковской деревни Пушкин познакомился в доме своих друзей Осиновых-Вульф. Здесь свято соблюдали старинные трапезные традиции. На масленицу пекли жирные блины, на рождество тушили гуся. На святое воскресенье готовили куличи и пасхи, на именины - разные торты, бланманже и пироги. Особенно славился этот дом яблочными пирогами. В своих письмах к Осиновым Пушкин даже подписывался: «Ваш яблочный пирог».

Пушкин не был привередлив. Он любил изысканное, но охотно ел и простое. Часто предпочитал второе. Любил печеный картофель, клюкву с сахаром, моченые яблоки, бруснику, варенье, домашний суп и кашу.

«Он вовсе не был лакомка, - рассказывает П. Вяземский. - Он даже, думаю, не ценил и не хорошо постигал тайн поваренного искусства; но на иные вещи был он ужасный прожора. Помню, как в дороге съел он почти одним духом двадцать персиков, купленных в Торжке. Моченым яблокам также доставалось от него нередко». О. Смирнова в своих записках рассказывает, что самым любимым деревенским вареньем Пушкина было крыжовенное. «У него на столе часто можно было видеть… банку с крыжовенным вареньем». Да и как Пушкин, мог не любить такого варенья, коль скоро оно было сварено по всем тем старинным правилам, которые были рекомендованы специальным печатным рецептом!

Сварить крыжовенное варенье было сложным и хитрым делом. Вот как об этом говорит рецепт тогдашней «сельской энциклопедии»: «Очищенный от семечек, сполосканный, зеленый, неспелый крыжовник, собранный между 10 и 15 июня, сложить в муравленый горшок, перекладывая рядами вишневыми листьями и немного щавелем и шпинатом. Залить крепкою водкою, закрыть крышкою, обмазать оную тестом, вставить на несколько часов в печь, столь жаркую, как она бывает после вынутия из нее хлеба. На другой день вынуть крыжовник, всыпать в холодную воду со льдом прямо из погреба, через час перемешать воду и один раз с ней вскипятить, потом второй раз, потом третий, потом положить ягоды опять в холодную воду со льдом, которую перемешать несколько раз, каждый раз держав в ней ягоды по четверти часа, потом откинуть ягоды на решето, а когда ягода стечет - разложить ее на скатерть льняную, а когда обсохнет, свесить на безмене, на каждый фунт ягод взять 2 фунта сахару и один стакан воды. Сварить сироп из трех четвертей сахару, прокипятить, снять пену и в сей горячий сироп всыпать ягоды и поставить кипятиться, а как станет кипеть, осыпать остальным сахаром и разов три вскипятить ключом, а потом держать на легком огне, пробуя на вкус. После всего сего сложить варенье в фунтовые банки и завернуть их вощеной бумагою, а сверху пузырем и обвязать. Варенье сие почитает отличным и самым наилучшим из деревенских припасов».

Обладая образцовым здоровьем, Пушкин, по свидетельству современников, любил поесть. В «Онегине» есть строка - «желудок верный наш брегет…».

В конце жизни, измученный заботами и расходами городской столичной жизни, Пушкин мечтал о деревне, о михайловской поварне. Теперь у него были самые скромные, но несбыточные желания: «Покой, да щей горшок, да сам большой». Но, увы, это счастье ему не было суждено…

Есть у нас во Пскове, в Государственном архиве, «Ревизские сказки» Михайловского 1825, 1836 и 1838 годов. И благодаря им мы знаем имена людей «мужеска и женска полу», живших в Михайловском, когда там жил и Пушкин. Знаем не только имена людей, но и чем они занимались, в каком были возрасте. В год ссылки поэта их было семнадцать душ, а в год гибели - только девять. Остальные по воле родительской или были переведены в Болдино, или взяты в услужение в Петербург.

В «Описи Михайловского, учиненной во исполнение указа Опочецкой дворянской опеки над семьей и имуществом А. С. Пушкина 18 мая 1838 года земским исправником Иасюковым и стряпчим Пастуховским при двух благородных свидетелях» перечислено все движимое имущество сельца Пушкиных, в том числе и дворовые люди. Вот их имена: Еремей Сидоров, 75 лет, пастух, Авдотья Сергеева, его жена, 61 год, скотница, ее зять Павел Курочкин, 51 год, кучер, конюх и кузнец, жена его Авдотья, 36 лет, скотница, птичница Авдотья Архпова, 37 лет, Дмитрий Васильев, 31 год, полесовник, сторож и садовник, Прасковьи, племянница Ульяны старой, живущей в Петербурге у А. С. Пушкина няней, 18 лет, по общему хозяйству дворовая, Настасья, Василия Михайлова дочь, 23 лет, в услужении при господском доме и флигелях и дочка Андреевой Дарьи, что в Петербурге у Ольги Сергеевны Пушкиной, малолеток 7 лет.

А как они выглядели, сохранились ли их изображения? Считается, что нет. Только утверждение это неверно. Изображения есть.

Весной 1837 года по просьбе А. Тургенева, М. Виельгорского, Г. Строганова, Натальи Николаевны Пушкиной, при содействии псковского губернатора А. Пещурова псковский землемер Илья Степанович Иванов приехал в Михайловское, чтобы запечатлеть вид места, где жил и творил Пушкин. С рисунка Иванова известный художник П. Александров сделал литографию. Ее теперь все знают. Она воспроизводилась тысячи раз. На ней изображены двор, усадьба Михайловского, дом поэта, флигеля, куртины, сад, дорожки, Пушкин на коне верхом, Осиповы, едущие в карете, на ветхом крыльце дома няня - Арина Родионовна. Но не только это изобразил Иванов.

Что это за старик с клюкой, идущий мимо усадьбы? Не это ли Еремей? А кто эти семеро, возвращающиеся с граблями и косами с сенокоса?

Может, это и есть дворовые: Прасковья - племянница Ульяны, Настасья Михайлова, Дмитрий Васильев и другие? А что это за маленькая девочка, идущая рядом со взрослыми? Да это, конечно же, дочка Андреевой Дарьи.

Вот и выходит, что «Сельцо Михайловское» Иванова - это не только изображение усадьбы Пушкина, но и портреты близких к нему людей, начиная от Арины Родионовны до девочки-малолетки, дочки Дарьи Андреевой.

Илья Степанович Иванов не был художником. Он был всего лить землемером-топографом, чертежником. Он, конечно, старался быть точным в своем рисунке. На литографии словно ожившая опись Михайловского. Других изображений исторического сельца у нас нет. Поэтому ивановский рисунок бесценен.

Вот что нам открыли некоторые таинственные письмена. Другие же, еще блуждающие по белу свету, ждут своего часа…

Пушкиногорье давно стало своеобразным местом культурной жизни нашей Родины. Здесь в июне каждого года проходит Всесоюзный Пушкинский праздник поэзии, в августе - Всесоюзная Пушкинская научная конференция, в феврале - и годовщину гибели А. С. Пушкина - Дни светлой печали.

Здесь бывали писатели К. Паустовский, Ю. Тынянов, С. Михалков, К. Федин, Л. Леонов, Ю. Нагибин, М. Дудин; художники и скульпторы: С. Коненков, П. Орешников, П. Оесовский, Л. Мыльников, Е. Белашова, А. Лактионов, М. Аникушин, П. Фомин и многие другие. Здесь родились пушкинские темы их произведений, известные всему миру.

Пушкинский заповедник это не только литературный памятник истории и культуры. Это своеобразный Народный Пушкинский Университет. Здесь человек знакомится с Пушкиным в прошлом и настоящем. Типичная русская природа, воспетая Пушкиным в его многих творениях, вдохновляет людей всех возрастов.

Почему именно к Пушкину обращены взоры молодых и зрелых художников? Пушкин народен. В нем отразились все проявления бытия. Душа поэта проникла повсюду. В нем есть все, что составляет понятия гармонии, красоты, совершенства, простоты. Он реалистичен во всем, понятен всем, доходчивей всех. Нет ни одного художника, который в своем творчестве молча прошел бы мимо него, будь-то Ф. Достоевский и Л. Толстой, В. Маяковский и С. Есенин, М. Шолохов и Л. Твардовский. Всем он помогал найти свой путь. Он изображал мир во всех его ипостасях - эстетической, эпической, социальной, исторической…

Я вспоминаю зиму и весну 1949 года, когда в комнатах восстанавливаемого дома Пушкина работал известный советский художник Александр Иванович Лактионов. Он приехал к нам в пору всенародного признания его картины «Письмо с фронта».

Лактионов много дней посвятил изучению жизни и творчества поэта. Кропотливо рылся в книгах пушкинской библиотеки, въедливо выспрашивал у научных работников-пушкинистов нужные ему сведения о жизни Пушкина в Михайловском. Для него яснее становился образ великого русского поэта, тесная связь его с Псковским краем, псковской деревней. И когда сюжет картины был Лактионовым окончательно определен, он начал большое полотно, которому дал название «Вновь я посетил…».

До Л. Лактионова многие советские художники, в том числе В. Бялыницкий-Бируля, П. Кончаловский, Л. Хижинский, Ю. Непринцев, И. Шабанов и другие, работали в Пушкинском заповеднике. Работы этих художников неоднократно издавались массовым тиражом в виде репродукций и хорошо известны нашему народу. Но никто из них не создал большого полотна, а большая картина Ю. Непринцева погибла.

«Почему-то до сих пор никто не сделал с этого очаровательного куска родины живой и значительный портрет», - писал еще в 1926 году А. Луначарский в одном из своих восторженных писем о Михайловском, опубликованных им вскоре после поездки в Пушкинский заповедник.

Лактионов поставил перед собой задачу написать «портрет» природы Псковского края, с которой связано светлое, жизнеутверждающее начало пушкинской лирики, пронизанной великим оптимизмом. Художник замыслил показать Пушкина на фоне природы «страны родной», с которой поэт чувствовал свое глубокое, кровное и духовное, родство и которой навсегда составил свое сердце», увековечил ее в бессмертных стихах.

На картине А. Лактионова Пушкин изображен во время его предпоследнего приезда в Михайловское (в сентябре 1835 года), когда поэт, измученный преследованиями правительства, нападками цензуры, травлей «светской черни», испытывавший тяжелую материальную нужду, стремился вырваться из душившего его Петербурга в родную деревню, к простому народу, в тот уголок земли, где он провел «два года незаметных»…

Октябрь. Осень. Ярким багрецом горят клены и липы Тригорского парка. Опавшие листья как ковер покрывают влажный песок площадки. На диване под сенью дуба сидит поэт в спокойной, сосредоточенной позе. Его взгляд устремлен вдаль, на грустную простоту родного уголка земли.

Далеко, на многие версты, открывается величественный ландшафт. На переднем плане «тихая голубая Сороть», омывающая пожелтевшие, съеденные солнцем берега тригорского луга, далее сами луга со стогами свежевыкошенного сена, «холмы и нивы полосаты», «вдали рассыпанные хаты» и голубая дымка на горизонте.

Художник запечатлел Пушкина в тот миг, когда он, вдохновленный красотой родных мест, облекает свои мысли и переживания в поэтические строфы элегии «Вновь я посетил тот уголок земли…» - строфы, обращенные к «племени младому, незнакомому».

Тогда же Лактионов написал в доме Пушкина портрет поэта. Гравюры и офорты ленинградского художника-графика Василия Михайловича Звонцова стали крылатыми символами самого пушкинского духа - так метко увидел он и точно отобразил реальное и возвышенное этих лесов и перелесков, полей и всхолмий.

В. Звонцов с детства увлекался рисованием, в юношеские годы учился в художественном училище в Ленинграде. И Великую Отечественную войну бил фашистов на Псковщине и под Берлином, кавалер многих боевых орденов и медалей, ныне подполковник запаса.

По окончании войны В. Звонцов - секретарь Василеостровского райкома партии в Ленинграде. И вот наконец давняя его мечта осуществилась, он - студент Института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина Академии художеств СССР. Закончив институт профессиональным художником, он остается на преподавательской работе.

С 1953 года Василия Михайловича можно встретить в заповеднике во всякое время года. Он отлично добрый человек и товарищ. Ежегодно к каждой пушкинской годовщине - дню рождения, смерти, ссылки поэта в псковскую деревню - Василий Михайлович приносит в Михайловское свои дары - офорты-миниатюры на пушкинские темы, дабы мы, работники музея-заповедника, могли их поднести на добрую память нашим дорогим гостям - писателям, поэтам, артистам, музыкантам, деятелям науки и культуры, принимающим участие в Пушкинских чтениях, конференциях, литературных вечерах и Всесоюзном Пушкинском празднике поэзии в Михайловском.

Художник Алексей Константинович Соколов также добрый друг Пушкинского заповедника. В его картинах отразились многие памятные пушкинские места. С 1947 года, когда он был еще студентом Института имени И. Е. Репина Академии художеств СССР, и все последующие годы, когда Соколов стал маститым художником, преподавателем живописи этого института, он почти всегда в заповеднике: то летом, то весной, то осенью или зимой. Он непременный участник памятных пушкинских собраний, конференций и народных празднеств в Михайловском. Он советчик и помощник реставраторов и хранителей заповедника. Ученик крупнейших советских живописцев академиков И. Грабаря, В. Орешникова, А. Мыльникова, он много и удачно работал над художественным убранством Ленинградского метро, Ленинградского театра юного зрители, Московского театра на Таганке, Дворца культуры в городе Череповце и т. д. А. Соколов - мастер портретного искусства и пейзажной живописи.

Ему ведомы многие сокровенные тайны пушкинской природы. Она его учитель и наставник, его пейзажи вводят нас в мир неизведанной красоты цвета и света, радости и счастья.

Пушкинские Горы для Соколова - это райские кущи, куда художник всегда стремится для новой встречи с Пушкиным и откуда уезжает, исполненный высокой любви к Отчизне и духовно обновленный.

Неисчерпаемые творческие возможности в заповедных пушкинских местах открываются перед начинающими художниками, учащимися средних художественных школ и высших учебных заведении Откуда только они сюда не приезжают! Из Москвы, Ленинграда, Минска, Киева… Начиная с 1957 года здесь проходят летнюю творческую практику студенты Института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина Академии художеств СССР. Ежегодно два летних месяца под руководством преподавателей института и при помощи научных сотрудников и хранителей Пушкинского заповедника студенты-репинцы проходят не только живописную и графическую практику, но и своеобразный курс пушкиноведения.

Здесь они совершенствуют свое мастерство, избирая для композиций и образ поэта, и природу, им воспетую, и памятные места пушкинского Святогорья Михайловского, Тригорского, Петровского, Воронича, и портреты живых людей сегодняшнего села - потомков земляков поэта. Иные берутся за иллюстрирование произведений Пушкина. Ведь нигде так ясно, так выпукло, так ощутимо образно не воспринимаются пушкинские произведения, как в том месте, где они были написаны.

Встречи молодых художников с Пушкиным благотворно влияют на развитие реалистического начала их творчества, на поиск своих средств выражения. Каждый год молодые художники, заканчивая у нас свою практику и покидая пушкинское Лукоморье, совместно с музеем-заповедником устраивают в Пушкинских Горах отчетную выставку своих работ. Знакомясь с экспонатами-этюдами, эскизами, набросками, ясно ощущаешь горячее сердце молодых художников, их любовь к Пушкину, к нашей великой Отчизне, ощущаешь творческую активность, растущее мастерство.

А в последние годы все чаще вместе с художниками приезжают в заповедник мастера отечественной фотографии Е. Кассин, П. Кривцов, В. Ахломов, живут неделями, месяцами, снимают интересно, неожиданно, и все запечатленное здесь мы видим в их альбомах как бы новыми глазами. Это новая, современная сторона художественной жизни Пушкиногорья.

Все знают, какую роль в становлении людей, их нравственности, в воспитании «чувств добрых» играет поэзия. Она радует, успокаивает, потрясает, окрыляет. Она раскрывает такие понятия, как вечность, время, любовь, вера. Она главный источник нравственной силы. Она доступна всем. Пушкинский заповедник - страна поэзии. Тот, кто сюда приходит, сам делается поэтом…

Михаил Александрович Дудин в Михайловском с 1949 года. Он приезжал на юбилейные торжества 150-летия со дня рождения А. С. Пушкина.

Этот народный праздник произвел на поэта неизгладимое впечатление. Он увидел и понял, что праздник в Михайловском - это всенародный праздник, потому что Пушкин - создание народа, лучший его сын, лучшее выражение гения русского народа. Тогда Дудин написал стихотворение «Встреча на юбилее Пушкина 12 июня 1949 года в селе Михайловском».

С тех пор из года в год гостит в пушкинской деревне М. Дудин, у него здесь свое «царство», свой терем-флигелек, свои тропинки и рощи. Поэт близко познакомился с пушкинской землей, жизнью и бытом сегодняшней деревни, с сельскими жителями - потомками великого Пушкина. Он побывал во многих сельских библиотеках, клубах, Домах культуры, и не только в Пушкинских Горах, но и в окрестных городах и селах. Он воспел в своих стихах пушкинские места и их реликвии, труд простых людей, написал частушки для местных колхозов, стихи для мемориальных камней на могилах неизвестных солдат, павших за освобождение пушкинской земли от фашистских захватчиков. Вместе с рабочими заповедника он благоустраивал его сады и парки, древнее городище в Савкино. В знак благодарности поэту за его любовь и заботу к пушкинской земле и ее народу ему присвоено звание «Почетный гражданин п. Пушкинские Горы».

В 1007 году появился на свет большой цикл стихов Дудина «Святогорское лето». В нем поэт пишет о природе, через познание которой Пушкин пришел к пониманию величия «русского духа». Размышления поэта о сегодняшних судьбах земли и человечества пронизаны вечным присутствием Пушкина. Завершает сборник стихотворение «Сей зерно».

Ты на Земле рожден.
Заветом Далеких предков суждено
Тебе всегда зимой и летом
Душою слышать: сей зерно!
Что из того, что мир расколот
Тоскою распрей. Все равно
Пройдут война, чума и голод,
Любовь и песня. Сей зерно!

М. Дудин и его товарищи поэты-фронтовики А. Смердов, В. Азаров, Ю. Мельников, И. Виноградов, С. Смирнов, Я. Хелемский и многие другие, приезжая в возрожденное Михайловское, не могут не вспомнить о том, что было в этом святом месте в страшные годы войны… Их стихи и песни, монументальная поэма Александра Смердов» «Пушкинские годы» - это реквием героям-солдатам и офицерам, отдавшим жизнь за Родину, за Пушкина, за его священную могилу. В поэме А. Смердова Пушкин предстает не только певцом воинской славы нашего Отечества в прошлом - он соратник в битвах наших бойцов. Эта мысль раскрывается в поэме Смердова во всей торжественности и силе.

Поэты-фронтовики в своих стихах говорят о могучей окрыленности, которую обрели они на земле Пушкина.

В своем стихотворении «Саперы» поэт Глеб Семенов воспевает великий подвиг освобождения от гитлеровских мин дороги к пушкинскому некрополю. Эти стихи сегодня звучат в Пушкинских Горах как трагическая симфония. Стихи поэтов-фронтовиков повторяются в Пушкинских Горах: в устах экскурсоводов, на вечерах, посвященных встречам паломников с ветеранами Великой Отечественной войны.

Воин-фронтовик из Ленинграда поэт Всеволод Азаров впервые приехал сюда, в Пушкиногорье, зимою 1936 года - в канун 100-летия со дня гибели А. С. Пушкина. «С тех пор я привязан к этим благословенным местам», - пишет он в предисловии к одному из своих поэтических сборников. В. Азаров - один из первых поэтов, побывавших в Пушкинском заповеднике после его освобождения в июле 1944 года. На многих Пушкинских праздниках побывал он здесь. «Путь в Михайловское» написан им в послевоенные годы. Сегодня его поэтический пушкинский цикл пополнился стихами-воспомипаниями о страшных годах войны, о заботливых хранителях пушкинских мест, о радости Жизни людей, создающих новый мир.

Для ленинградского поэта Владислава Шошина Михайловское всегда было я есть «край родной». Все в нем близко и задушевно ему: и древний град Воронич, и троны в Михайловское, и земля, и небо его.

Борис Шмидт бывал в Пушкиногорье в 30-е годы. После войны вышли в свет его четыре поэтические книги, целиком посвященные встречам с Пушкиным, с Михайловским: «Три дерева» (1962), «И жизнь, и слезы, и любовь» (1970), «Письмо в Михайловское» (1975), «Стихи о моих сокровищах» (1979). Особенно задушевны стихи, посвященные деревьям - современникам Пушкина, пострадавшим от гитлеровских снарядов.

В разное время большие циклы стихов о Михайловском и Тригорском были созданы поэтами - Леонидом Вышеславским (Киев), Ларисой Романеттко (Рига), Георгием Некрасовым (Ленинград).

Иван Васильевич Виноградов псковский поэт, бывший партизан. Он заботливый друг Пушкинского музея-заповедника. Он в нем бывает очень часто. Его можно видеть и слышать на всех пушкинских праздниках и собраниях. «Пушкин с нами», «Здравствуй, Пушкин», «Живой Пушкин», «Голос Пушкина» - стихи, с которыми поэт выступал на первых послевоенных Пушкинских праздниках. Поэтическое слово Виноградова всегда теплое, задушевное, доброе. Наш Виноградов не только поэт, но и доброхот - верный помощник хранителям заповедной пушкинской земли в их трудах на благо нашего народа.

В современной Михайловской поэтической Пушкиниане звучат стихи и песни и других поэтов-псковичей: Владимира Боровикова, Александра Бологова, Игоря Григорьева, Евгения Изюмопа, Михаила Скородумова, Олега Тиммермана, Владимира Половникова.

Не счесть всего написанного нашими поэтами о пушкинском заповедном Святогорье. Но, говоря о заповеднике как стране поэзии, нельзя не назвать имена тех поэтов, которые украсили своими прекрасными стихами венок Пушкину, - это имена Самуила Маршака, Павла Антокольского, Максима Рыльского, Всеволода Рождественского, Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко, Беллы Ахмадуллиной, Ларисы Васильевой, Сильвы Капутикян, Максима Геттуева, Давида Самойлова, Сергея Острового, Сергея Смирнова, Ярослава Смелякова, Давида Кугультинова, Кайсына Кулиева, Якова Шведова, Виктора Бокова, Надежды Поляковой, Ильи Фонякова…

Стихи мы читаем на больших панно вдоль дороги, по которой паломники идут в Михайловское.

КАЙСЫН КУЛИЕВ

Хранят его походку и следы
Дороги каменистые Кавказа.
Он видел наши белые хребты.
И наших звезд ярчайшие алмазы.
За это благодарен я сейчас
Судьбе, что оба имени связала,
Что показала Пушкину Кавказ
И Пушкина Кавказу показала.

Мы знаем это иль не знаем,
Хотим того иль не хотим,
Но он никем не заменяем
И навсегда необходим.

А. ВЕНЦЛОВА

Он говорил когда-то:
«Здравствуй, племя
Младое, незнакомое…»
И вот
Пришло тобой предсказанное время,
Твой вещий голос правнуков зовет,
И с каждым днем вольней и полновесней
Душа народа отвечает песней.

МИРДЗА КЕМНЕ

Тебе несут грузинки розы,
Литвинки - руту, свой привет.
Дарят узбекские колхозы
Благоуханной джиды цвет.
И васильковый синий пламень,
Как русских глаз огонь живой,
Народы пышными цветами
Венчают холм могильный твой.

МАКСИМ РЫЛЬСКИЙ

Ты памятник воздвиг себе нерукотворный,
Никто не посягнет на вековой гранит.
И плуг вокруг него тропы не тронет торной,
Которую народ хранит.
Ты рядом с теми был, кто в сумрачные годы
Великие пути прокладывал вперед,-
И в нынешние дни любовь всего народа
В твоем Михайловском живет.

Очень хочется назвать имена всех поэтов, положивших на алтарь Михайловского свое сердце. Но я не могу этого сделать, ибо для этого нужна особая книга. Все поэты любят Пушкина и все пушкинское. Когда болгары спросили Е. Евтушенко, какое свое стихотворение он считает самым лучшим, он ответил: «Стихи о Михайловском». Когда П. Антокольского в 1967 году в Михайловском спросили, какой день он считает самым радостным днем своей жизни, он ответил: «Пушкинский день поэзии в Михайловском». Величайшее из русских искусств - поэзия!

Пушкинский праздник поэзии на Псковщине - это своеобразный форум благодарных потомков в честь «великого поэта всех народов, всех веков».

Пушкинский праздник есть и будет всенародным, дающим наглядное представление о вечно живом поэтическом слове.

Пускай же обычай этого Пушкинского праздника навсегда останется на нашей земле как праздник поэзии и поэтов. Ведь и поэты тоже никогда не переведутся на пашей земле - дай нам всем бог здоровья и счастья!

Много, много написано стихов о Пушкине поэтами всех наших республик. Но стихи пишут не только поэты, но и все, для кого поэзия - главная суть их жизни. Пушкинские места притягивают к себе всех. И все поют славу великому поэту. Природа Михайловского совершенна, и пейзажи его поэтичны. В своих завещательных стихах, обращенных к грядущим поколениям, Пушкин пишет:

Люби зеленый скат холмов,
Луга, измятые моей бродящей ленью,
Прохладу лип и кленов шумный кров -
Они знакомы вдохновенью.

Природа печная сияет своей вечной красотой. Здесь все божественно. Все диво, и люди, приходящие на поклон к Пушкину, выражают свою благодарность ему самыми красивыми словами, своими стихами. Они записывают их в книгах впечатлений посетителей музеев Михайловского, Петровского, Тригорского, Святогорского монастыря, присылают их по почте.

Для всех поэтов стихи о Пушкине и его земле - это осмысление своего места в поэтическом строи», проверка самого себя. Поездка в Михайловское для них своеобразное очищение, пробуждение лучших сторон души. Поэты снова и снова приходят сюда, чтобы открыть новую, доныне неведомую дли них грань пушкинской поэзии, пушкинского духа, а через него острее почувствовать свою связь с миром, с нашей непростой современностью.

Когда стоишь у подножия Михайловского холма, на котором высится обращенный к небу дом поэта, кажется, что ты в Афинах и стоишь перед Олимпом и пред тобой вот-вот явятся музы Поэзии, Музыки, Зрелищ…

Когда стоишь у подошвы Синичьей горы в Святогорье и смотришь на древний Успенский храм, кажется, что ты в Большом театре в Москве и сейчас вот загудят колокола и начнется выход пушкинского царя Бориса…

Когда стоишь перед одной из трех гор древнего Воронина и смотришь на портик дома тригорских друзей Пушкина, вспоминаешь дом Лариных в опере «Евгений Онегин».

Когда проходишь мимо поэтической поляны Михайловского, всегда слышишь эхо Пушкинского народного праздника поэзии, который здесь ежегодно проходит в день рождения Александра Сергеевича.

И всюду-всюду слышен голос Ивана Семеновича Козловского. Нет, Иван Семенович не участвует в наших юбилеях и праздниках Пушкина - он создает их, вкладывая всю свою душу певца, гражданина, подвижника. Сколько раз он пел на усадьбе Михайловского, где сценой ему было простое крыльцо дома-музея! Сколько раз он пел в саду, мимо которого проходили тысячи гостей Пушкина. Сколько раз пел на поэтической поляне стотысячной толпе «Славу» Пушкину, славу советскому народу - труженику, победителю, славу нашей великой Отчизне. Ему вторили и «лес и долы» и все присутствующие на поле. Сколько раз он пел на Синичьей горе реквием Пушкину - старинные печальные русские песни, песни, написанные нашими современными советскими поэтами и музыкантами и посвященные памяти Пушкина!

К 175-й годовщине со дня рождения поэта им было приготовлено и впервые исполнено с детским хором Псковского культпросвет училища на месте погребения Пушкина, в Святогорском монастыре, замечательное произведение великого русского композитора С. Рахманинова «Монолог Пимена».

Какое надо иметь сердце, какую любовь к Отечеству, к родной культуре, к своему народу, чтобы так вдохновенно пропеть это величание Пушкину! Голос Козловского звучит в Успенском соборе во всех регистрах, во всех инструментах. Древние «голосники» вделанные в стены и «паруса» здания, пятьсот лет тому назад, поднимают пение артиста до неописуемой высоты! Все слушают затаив дыхание. У многих слезы на глазах. А сколько народу стоит за монастырской стеной, на всех дорогах, ведущих к пушкинскому некрополю. Всяк ловит каждый звук, несущийся с вершины горы.

Только такой художник, как Иван Семенович Козловский, смог заставить запеть древние «голосники» и богатырские стены монастыря-крепости. Только он смог раскрыть до конца шедевр Рахманинова, его «Пимена»…

Искусство Ивана Семеновича проверено временем. Оно бессмертно! Ивану Семеновичу исполнилось 85 лет! А он по-прежнему молод. Он не просто замечательный певец нашей великой эпохи - он легендарный песнетворец.

Обращаясь к нему со словами поздравлении, мы говорим ему и себе: искусство ваше, дорогой Иван Семенович, будет жить в памяти нашей всегда, ибо оно истинно народное, укрепляющее в сердцах людей - строителей нового общества высокие нравственные начала морали, этики, красоты.

К 110-летию со дня рождения Семена Степановича Гейченко

С хранителем одного из самых больших в стране и в мире музеев Героем Социалистического Труда, писателем, заслуженным работником культуры РСФСР, лауреатом Государственной премии С.С. Гейченко мы когда-то были очень близки. А потому много доверительных бесед сохранилось у меня в памяти и на магнитофонной ленте…

Говоря архивным языком, у меня набралось около двухсот единиц хранения: письма Гейченко, всевозможные буклеты, которые он ежегодно издавал в огромных количествах, книги, журналы, открытки, эстампы, подаренные мне директором музея. А еще - два дореволюционных колокольчика с упряжной дуги - тоже презенты Гейченко.

Эмоциональный, увлекающийся человек, он никогда не жалел для меня ни похвалы, ни сердечных эпитетов. Тем более что общались мы, в основном, эпистолярно. Мало таких значимых людей встречал я на своем жизненном пути.

Благодарные ценители творчества Пушкина прозвали его музееведом-«домовым». Гейченко десятилетиями выступал по радио и телевидению, публиковал свои статьи, участвовал во всех пушкинских конференциях, собеседованиях, сессиях, симпозиумах.

А прибыл в Пушкиногорье Семён Степанович на попутном грузовике по военному бездорожью в апреле 1945 года. Едва оклемавшись от фронтовых ран, без левой руки задумал он восстановить облик Михайловского, а затем и всего Пушкинского Святогорья, искорёженного фашистами, вернуть сюда дух самого Пушкина.

Задача - под силу человеку очень крепкому. А Семен Степанович был худющий, можно сказать, тщедушный, в чём только душа теплилась. Но сила его оказалась не в теле, а в духе. И ещё в особой, почти религиозной жертвенности. Всё что имел, он отдавал музею.

Никакой иной жизни, кроме жизни музея, для Гейченко не существовало. Все, что нужно для музея, он пробивал как заправский хозяйственник: ловчил, ублажал, подхалимничал, если требовала обстановка, - ругался почём зря с советскими бюрократами.

Есть такое странное понятие: выходец из народа. Скорее всего, оно подразумевает, что такой-то имярек жил, жил в народе, а потом вышел из него, как из дома, закрыл за собой дверь и уже никогда больше назад не возвращался. Так оно часто и происходит...

Семён Степанович никогда из народа не выходил, являясь не просто его частичкой - сутью. Был очень самокритичным. Я бы даже сказал уничижительно и иронично самокритичным. Все титулы и звания, которые заслужил и носил по праву, были для него как бы лишние. Подчеркивал, что он - интеллигент в первом поколении, недобравший образования и потому теперь, на старости лет, вынужден восполнять пробелы молодости. И это-то после 80 книг и брошюр, после тысяч статей, лекций, сценариев, лично им написанных!

Я же родился в беднейшей семье сверхсрочного солдата. Нас было у отца с матерью восемь детей. Причём всем в доме заправляла одна матушка: отец пропадал на службе. С трудом величайшим мне одному удалось получить кое-какое образование. Остальные братья и сестры так и умерли неграмотными. Музейным работником я стал в двадцатых годах совершенно случайно, чего греха таить, - из-за приличного пайка, который тогда выдавали этой категории госслужащих. Работал подсобником в Эрмитаже, в Русском музее, в других музеях Ленинграда. Пятнадцать лет отдал Петергофу. Перед самой войной загремел в тюрьму на 10 лет за «кухонные» разговоры о нашей жизни. Но чудом был освобождён и ушёл на Волховский фронт. Воевал рядовым минометного расчета. В боях под Новгородом чуть было не утонул в Волхове, но опять же чудом спасся. Был дважды ранен, руку мне во фронтовом госпитале оттяпали. До сих пор хожу с пулей в левой ноге. И надо же было так распорядиться судьбе, чтобы она именно мне вручила святое дело возрождения Пушкиногорья.

…В сорок пятом его, демобилизованного, разыскал бывший тогда президентом Академии наук Сергей Иванович Вавилов. Они хорошо знали друг друга. Гейченко часто выполнял некоторые его задания. Он и предложил: «Возьмитесь за Михайловское, мол, такое большое дело, как восстановление заповедника, литературоведу или историку не под силу. А вы, хваткий музейный работник, должны понять, что и как делать. Я вам верю».

Я ехал и в общих чертах понимал, что следовало предпринять в первую очередь: расчистить, разгрести осквернённую фашистами святую для русских людей землю, - вспоминал Семен Степанович, - однако то, что здесь увидел, повергло меня, человека, в принципе, жизнерадостного в полнейшее уныние. Под знаменитым дубом в Тригорском, о котором гений написал «У лукоморья дуб зеленый...», эти гады вырыли глубокий блиндаж. Само Михайловское они превратили в узел обороны, весь парк перерыли ходами сообщения глубиной в полтора человеческого роста.

В доме Пушкина устроили огневую позицию для артиллеристов. Колокольню монастыря взорвали, под могилой Пушкина прорыли 20-метровый туннель и заложили туда 10 авиабомб по 120 килограммов каждая. Им показалось этого мало, так добавили ещё пять специальных мощных мин.

Вообще на территории заповедника было построено 207 блиндажей, 18 рядов окопов, опоясанных почти сотней километров колючей проволоки. И эта оборонительная линия гитлеровцев носила звериное наименование -«Пантера». Для её возведения было уничтожено свыше 50 тысяч мемориальных деревьев, многие из которых росли еще при Пушкине. Уж не говорю о том, что все музейные ценности - картины, мебель, книги - немцы увезли в свой фатерланд.

Вот я же не первому тебе это рассказываю. И всякий раз душа моя содрогается. Нелюди - одно слово. После них наши ребята-сапёры ещё пять лет «освобождали» освобожденную землю от фашистской нечисти. Только в Святогорском монастыре солдаты и офицеры извлекли около пяти тысяч мин. Некоторые из бойцов погибали, выполняя свою святую миссию. На могиле у ворот, ведущих к захоронению Пушкина, посмотри мемориальную плиту. Под ней покоятся командиры взводов Владимир Кононов, Сергей Покидов, старшина роты Михаил Казаков, командиры отделений Иван Колебаров, Николай Акулов, рядовые Егор Козлов, Иван Травин, Виктор Трепов. Царствие им Небесное, дорогим нашим витязям.

Ну, так вот, посмотрел я тогда на мертвую пустыню вокруг и подумал: «Куда ты, Семён, суешься со свиным рылом в калашный ряд. Тут здоровому мужику погибель уготована, а ты же калека. Зачем грех на душу брать, людей обнадеживать, если сделать всё равно ничего нельзя». Тем более, что некоторые доброжелатели в кавычках ещё зудили над моими ушами: «Ты посмотри на стариков и старух, которые поселились в землянках михайловских рощ (деревни вокруг все были разрушены!), послушай, как они кашляют, посмотри, как умирают от голода и болезней. Кому здесь нужен твой музей?»

И от этих ли речей поганых, от собственных ли тягостных сомнений, от общей безысходности что ли, я даже сказать тебе не могу почему, но вдруг меня такое зло взяло, аж кровь в висках застучала. Да что же, думаю, не мужик я что ли, чтобы слюни распускать! Про тех двух лягушек вспомнил, что в молоке барахтались. Одна, помнишь, от отчаяния сразу утонула, другая лапками работала, покуда кусок масла не образовался. Так и я начал одной «лапкой» своей загребать. Другой-то нету...

Поначалу мы зарывали траншеи, расчищали завалы в парке, на одной хромой лошадке завозили пригодный для строительства материал, выхаживали поврежденные деревья, сажали новые. И знаешь, что самым радостным для меня тогда было? Народ пришёл к нам на помощь.

Даже если бы я в те времена специально задался целью учитывать всех наших добровольцев, то это вряд ли бы у меня получилось. Веришь, сотни, тысячи людей по зову своей души вносили свой посильный вклад в восстановление заповедника. Приезжали из других областей, из других республик Советского Союза. Но были среди них и особые энтузиасты.

Взять хотя бы Николая Шенделя. В сорок пятом после тяжелого ранения в голову (потерял глаз) приехал он к нам. Здесь работала уборщицей его матушка Акулина Григорьевна. Это Коля придумал ставить латки из коры спиленных, погибших деревьев на израненные знаменитые липы на аллее Керн. Другой энтузиаст - Михаил Степанов, столяр-краснодеревщик экстра-класса. С топором и стамеской в руках он восстанавливал многочисленные деревянные строения, обставляя их, как и положено, «мебелями». Ни в Михайловском, ни в Тригорском нет ни одного шкафа, комода, дивана, который бы не прошел через золотые руки Михаила.

Жизнь свою на музей положили ветеран двух войн Тимофей Жариков, Галина Семакова, Михаил Васильев, Василий Шпинёв. А Володя Бозырев, мой первый заместитель, вообще уникальный человек. Скажу тебе по секрету: львиную долю всей работы по заповеднику выполняет он. Я-то уже больше почетным директором числюсь. Силенок не хватает. Век-то лишь на три года старше меня. Я Бозыреву даже предлагал: бери всё в свои руки, командуй, рули. Нет, отвечает, вы для коллектива, да и вообще для всего народа, как символ. Ну что-то вроде легитимного правителя. Я аж прослезился. Нет, согласись, приятно осознавать, что жизнь прожита не напрасно, что дело своё есть в чьи руки передать. Да, конечно, после моей смерти только Бозырев здесь будет все дела вершить. Я даже завещание такое напишу.

Вот положа руку на сердце, могу сказать тебе, что на сию минуту, когда мы с тобой разговариваем, в урочищах Михайловском, Тригорском, Петровском и в Святогорском монастыре восстановлено всё. Буквально всё! То есть именно такой была окружавшая Пушкина природа, именно в таком мире он обитал.

Другими словами, нам удалось восстановить сам дух Пушкиногорья. Говорю это с такой уверенностью потому, что и я, и все мои помощники поняли, смею надеяться, какое место в жизни Пушкина тут, в Михайловском, занимала природа. Так вот мы заставили природу заговорить, сделав её едва ли не самым главным «экспонатом» музея.

Птичий хор здесь уникальный. Скворец, зорянка, дрозд, горихвостка - запевалы этого хора. За ними начинают заливаться зяблики, славки, синицы, мухоловки, пеночки-теньковки. К восходу солнца весь хор в сборе. Особенно умилительна пеночка. Она обычно поет, неустанно порхая и прыгая с сука на сук, с дерева на дерево. Она первая прилетает сюда с юга, первая пробуждает дремлющий лес. Она мастер тонкой трели и очень высоких нот. А есть птичка, которая выпевает свои громкие переливчатые трели в Михайловском и зимой, когда сидит в снегу, почти зарываясь в нем, или на заснеженной ветви ели. Это птичка-малютка, у нее хвостик, как вымпел, всегда поднят к небу. Эта чудо-птичка - крапивник. Есть птицы, которые поют в Михайловском и по ночам. Кроме соловья, это камышовка, козодой, сова. Живя в Михайловском анахоретом, Пушкин не мог не видеть и не слышать того, что видим и слышим мы, обретающиеся здесь сегодня. «В гармонии соперник мой/ Был шум лесов, иль вихорь буйный,/ Иль иволги напев живой», - писал Пушкин под впечатлением о пребывании в своей родной вотчине.

…А вот ещё, как он пишет: «Люби сей сад с обрушенным забором...». И я ломаю голову: а что вызвало, что понудило гения употребить именно это слово – «обрушенный», а не, предположим, ветхий или гнилой, сваленный? Почему он именно так написал? Или - я тебе показывал кресло поэта в его кабинете. Я месяц думал, куда его поставить, где оно могло стоять при жизни Пушкина, человека очень маленького роста, кстати. У тебя какой рост? 183 сантиметра. А у него было 5 вершков с хвостиком. Это, примерно, 160, ну, 161 сантиметр.

Всю жизнь, работая здесь, я пытаюсь понять предназначение каждой вещи в жизни Пушкина, влияние природы на его творчество и мировоззрение.

Я постоянно задаюсь вопросами: как он смотрел, как голову поворачивал, держал перо, болтал по привычке ногами, как с людьми разговаривал.

В жизни этого гения всё было настолько неожиданно, непривычно для нашего слабого разумения! Когда он приехал в этот дом, к слову, построенный еще Ганнибалом, то тоже застал его в плачевном состоянии. И поначалу называл его не иначе, как «моя ветхая лачужка, моя изба». Но спустя какое-то время уже говорил: «мой дом, мой замок». Он здесь никогда не надевал фрака, цилиндра. Ходил в мужицких портках, в льняной рубахе. Здесь было начало нового Пушкина, народного поэта.

Пушкин у каждого свой. Тут кругом была права Марина Цветаева. Для меня он - живой человек. Веселый, парадоксальный… Конечно, я знаю о Пушкине очень много такого, о чём мне никогда и никто написать не позволит. Но и того, что я уже написал, вполне достаточно.

Самовары, видишь, коллекционирую. Наверное, их уже за три с половиной сотни. Теперь вот колокольчиками увлекся. Научился на них вызванивать. Не музыка - благодать получается. А, может, это уже возраст. Вообще Господь меня щедро одарил. Я тебе скажу: жизнью своей доволен. И жена моя, Любовь Джелаловна, хорошо меня понимает, и друзья меня понимают. Друзей очень много. И ты видишь на своем примере, что всем им я самолично пишу, звоню им часто, как и они мне. Секретаря-то у меня нет.

…Вот и я переписывался и перезванивался с Гейченко до самой его смерти. Общение с ним было для меня и радостью, и гордостью одновременно. Написал о нём за эти годы с десяток материалов в различных изданиях. Каждый он читал и сам правил. По моей просьбе, военного корреспондента, Семён Степанович собрал значительный материал на тему «Пушкин и армия». Говорил мне, что по большому счёту эта тема ещё очень мало исследована даже при том, что «Пушкин - наше всё». Между тем о Пушкине и его военном окружении, влиянии поэта на умы в русской армии - обо всём этом еще крайне скудно написано.

Вот тебе тема навскидку, - сказал мне однажды, - достойная самого пристального исследования. Как известно, по Брестскому миру Пушкиногорье оказалось в нейтральной полосе. И тогда комиссар по военным делам отправил германскому командованию такую телеграмму: «В Святогорском монастыре находится могила величайшего русского поэта Александра Пушкина. Нейтральная зона не может быть занята вооруженными людьми как той, так и другой стороны. Ввиду того, что эта могила является святыней русского народа, ходатайствую о допущении специальной военной охраны этой могилы». Совершенно неисследованная тема.

Что касается меня, то благодаря общению с Семёном Степановичем, я прочитал всего Пушкина от корки до корки. Буквально! После этого признался ему: если бы в молодости хватило ума на такое предприятие, то и жизнь моя по-иному сложилась бы.

Он радостно согласился. Потому, сказал, что притяжение Пушкина практически безгранично для человека, владеющего русским языком.

Очень близкий приятель Гейченко известный публицист Василий Михайлович Песков однажды пометил столбиком на бумажке все роли Семена Степановича в музее-заповеднике. И получилось, что он: администратор, хозяйственник, экскурсовод, краевед, архивариус, землемер, землеустроитель, орнитолог, ботаник, мастер-озеленитель, садовник, литературовед, писатель, сценарист, бытописатель, хранитель и собиратель реликвий, и, наконец, просто директор.

Все это правда, но я бы еще добавил одну должность, которой Гейченко всегда до конца отдавался: чистильщик. Идешь, бывало, с ним по аллее - обязательно поднимет кем-то брошенные окурок или бумажку. А в комнатах рукавом правой руки непременно вытрет на полировке стола следы от чьих-то жирных ладоней. Второй рукав его пиджака, за ненадобностью, был пришпилен в кармане. Глядя на неестественную конфигурацию его высокой худой фигуры с непокорной прядью седого вихра, я до слёз всегда восхищался этим необычным человеком. С ним было всегда легко и приятно. Подтвердить это могут тысячи, если не десятки тысяч людей, знававших его накоротке или близко.

Сейчас нет-нет да и появится в печати очередное страстное письмо очередных ученых или писателей, взывающих в защиту тех или иных пенатов известных людей отечественной культуры. Вот только естественного чувства негодования и досады от происходящих безобразий мало. Как жаль, что нет такого сподвижника, каким был покойный Гейченко. А возглавляли бы все музеи и заповедники такие люди – и не было бы у нас никаких проблем.

Последний раз я побывал в Пушкиногорье в очередную годовщину со дня смерти Семён Степановича.

Вспомнилось: «Вот завтра проснёшься, сходи к озеру. И крикни: «Александр Сергеевич!» Уверяю тебя, он обязательно ответит: «А-у-у! Иду-у!»

Дух Пушкина, конечно, благодарен духу Гейченко за беззаветную ему службу. Они сейчас на пару над Пушкиногорьем, наверняка, витают…

Специально для Столетия

Для справок.
Виды текстов.
В зависимости от содержания и характера изложения материала различаются: а) о п и с а н и е; б) по-, вествование и в) рассуждение.
В описательных текстах предметы или явления изо-бражаются путем перечисления характерных для них признаков. В начале или в конце описания дается представление о предмете или явлении в целом, основную часть составляют элементы описания - отрывки, рас-крывающие отдельные стороны изображаемого. Элементы описания приводятся по определенной системе: в порядке их важности, в порядке последовательности расположения в пространстве и т. д.
Повествовательные тексты содержат рассказ о событиях, который ведется в хронологической последовательности. В повествовании выделяются основные события, указывается порядок их следования, показывается их взаимосвязь. Примером подобных текстов может служить биографическое произведение, рассказ о путешествии и т. п.
Рассуждением называется такой вид текста, в котором исследуются предметы или явления, вскрываются причины, анализируются внутренние признаки, доказываются определенные положения. В доказательствах выделяются основное положение, истинность которого доказывается (так называемый тезис), и суждения, обосновывающие правильность тезиса (их называют аргументами).
489. Выясните приемы простого (делового) описания в приводимом ниже тексте.
КЛАССНАЯ КОМНАТА. Налево от двери были две полочки: одна - наша, детская, другая - Карла Иваныча, собственная. На нашей были всех сортов книги - учебные и неучебные: одни стояли, другие лежали; коллекция книг на полочке Карла Иваныча если не была так велика, как на нашей, то была еще разнообразнее.
На другой стене висели ландкарты, все почти изо-рванные, но искусно подклеенные рукою Карла Иваныча.
На третьей стене, в середине которой была дверь вниз, с одной стороны висели две линейки: одна - изрезанная, наша; другая - новенькая, собственная; с другой - черная доска, на которой кружками отмечались наши большие проступки и крестиками - маленькие. Налево от доски был угол, в который нас ставили на колени.
Посредине комнаты стоял стол, покрытый оборванной черной клеенкой, из-под которой во многих местах виднелись края, изрезанные перочинными ножами. Кругом стола было несколько некраше- ных, но от долгого употребления залакированных табуретов.
Последняя стена была занята тремя окошками. Вот какой был вид из них: прямо под окнами дорога, за которой стриженая липовая аллея, из-за которой кое-где виднеется плетеный частокол; через аллею виден луг, с одной стороны которого гумно, а напротив лес; далеко в лесу видна избушка сторожа. Из окна направо видна часть террасы, на которой сиживали обыкновенно большие до обеда.
(Л. Н. Толстой)
Составьте описание улицы, на которой вы живете (опишите жилые дома по соседству, магазины, зеленые насаждения, виды городского транспорта, средства уличного освещения и т. д.).
Выясните приемы художественного описания в приводимом ниже тексте. Чем оно отличается от простого (делового) описания?
РОЩА.
Жара заставила нас наконец войти в рощу. Я бросился под высокий куст орешника, над которым молодой, стройный клен красиво раскинул свои легкие ветви. Касьян присел на толстый конец срубленной березы. Я глядел на него. Листья слабо колебались в вышине, и их жидко-зеленоватые тени тихо скользили взад и вперед по его тщедушному телу, кое-как закутанному в темный армяк, по его маленькому лицу. Он не поднимал головы.
Наскучив его безмолвием, я лег на спину и начал любоваться мирною игрою перепутанных листьев на далеком светлом небе. Удивительно приятное занятие лежать на спине в лесу и глядеть вверх! Вам кажется, что вы смотрите в бездонное море, что оно широко расстилается под вами, что деревья не поднимаются от земли, но, словно корни огромных растений, спус-каются, отвесно падают в те стеклянно-ясные волны; листья на деревьях то сквозят изумрудами, то сгуща- ются в золотистую, почти черную зелень. Где-нибудь, далеко-далеко, оканчивая собою тонкую ветку, неподвижно стоит отдельный листок на голубом клочке прозрачного неба, и рядом с ним качается другой, напоминая своим движением игру рыбьего плёса, как будто движение то самовольное и не производится ветром. Волшебными подводными островами тихо на-плывают и тихо проходят белые круглые облака, и вот вдруг все это море, этот лучезарный воздух, эти ветки и листья, облитые солнцем, - все заструится, задрожит беглым блеском, и поднимется свежее, трепещущее лепетание, похожее на бесконечный мелкий плеск внезапно набежавшей зыби.
Вы не двигаетесь - вы глядите, и нельзя выра-зить словами, как радостно, и тихо, и сладко становится на сердце. Вы глядите - та глубокая, чистая лазурь возбуждает на устах ваших улыбку, невинную, как она сама, как облака по небу, и как будто вместе с ними медлительной вереницей проходят по душе счастливые воспоминания; и все вам кажется, что взор ваш уходит дальше и дальше и тянет вас самих за собой в ту спокойную, сияющую бездну, и невозможно оторваться от этой вышины, от этой глубины.
(Я. С. Тургенев)
Опишите летний вечер по своим собственным наблюдениям. Всмотритесь в краски на небе, проследите их переливы, вслушайтесь в окружающие вас звуки. Привлеките, где это будет уместно, эпитеты, сравнения и другие изобразительные средства языка. Так как наблюдаемые явления будут происходить одновременно, используйте в основном глаголы в форме несовершен-ноговида (так называемое настоящее или прошедшее описательное).
Укажите черты описания и повествования в приводимом тексте.
Около полувека назад в дачном поселке Куоккала стоял неподалеку от станции деревянный домишко,
X. X.
над которым торчала несуразная башенка с разно-цветными, наполовину разбитыми стеклами. Там, в башенке, около полувека назад находилось мое жилье, и лестница туда была очень крутая.
По этой лестнице однажды, перед вечерними сумерками, очень легко, без одышки, взобрался ко мне пожилой человек - в первую минуту я принял его за посыльного - и подает мне письмо:
Из Питера, от Ивана Ивановича...
И называет фамилию одного очень небольшого писателя, который печатал в тогдашних газетах мелкие заметки об искусстве.
Я вскрываю конверт и читаю:
«Пользуясь любезностью Ильи Ефимовича Репина, который доставит Вам эту записку, спешу сообщить...».
Дальше я не читал. Мысль, что здесь, передо мною, в этой крохотной комнатке, создатель «Бурлаков», «Запорожцев», «Не ждали», «Ивана Грозного», «Крестного хода», привела меня в состояние крайней растерянности. Я стал усаживать его на свой единственный стул, но он сказал, что он только что с поезда, что ему нужно поскорее домой, и все же задержался на минутку, чтобы оглядеть мою скудную книжную полку.
Когда в Третьяковке или в Русском музее смотришь десятки картин, написанных репинской кистью, Репин кажется великаном. Самое количество этих картин поражает своей колоссальностью. И вот он стоит передо мною - небольшого роста, с улыбаю-щимся, крепким, обветренным, стариковским лицом, с прищуренным правым глазом, в черной шинельке, с накидкой, в самых обыкновенных деревенских перчатках, и даже не перчатках, а варежках, вокруг усов у него топорщатся рыжеватые волосы, совсем простой, даже как будто застенчивый, будто и не знает, что он - Репин.
Ах, вы и по-английски читаете! - сказал он, увидев на полке какую-то английскую книгу, и сказал таким уважительным голосом, словно умение читать на чужом языке было величайшей премудростью, недоступной обыкновенному смертному.
(К. И. Чуковский)
Опишите свое посещение музея или картинной галереи, сочетая повествование с описанием.
Дайте описание какого-либо производственного процесса, в котором вы принимали участие или который наблюдали.
Напишите короткую хроникальную заметку в стенгазету. В такого рода заметках содержатся ответы на вопросы что? где? когда?
Напишите в стенгазету более подробную корреспонденцию, в которой не только сообщалось бы о факте, месте и времени происшествия, но также указывались бы деятель и мотивы его действий (кто? что? где? когда? почем у?).
Составьте зарисовку внешности кого-либо из своих знакомых.
Используя материалы из спортивной жизни, напишите сочинение на тему «Какими качествами должен обладать настоящий спортсмен?».
Укажите черты повествования и рассуждения » приводимом ниже тексте.
Когда на южной окраине города рассвело, третья батарея уже окопалась и стояла замаскированная. За снегами поднялось зимнее солнце, и все увидели немецкие танки, изготовившиеся к атаке. Они не скры-вались, на глазах у всех перестраивались, и оттого, что двигались все время, их трудно было сосчитать. Но их было много.
v
V
Впереди несколько слева третьей батареи стояла тяжелая батарея другого полка. Комбата ее издали можно было отличить по высокой черной папахе с красным верхом. Он стоял у колеса пушки, одной рукой держа бинокль, другой, в перчатке, делал знаки расчету, и, повинуясь его руке, стволы пушек разворачивались. Видно было, как работают под щитом номера, наводчик крутит колесики поворотного и подъ-емного механизмов. Батарея готовилась открыть огонь по танкам.
После первого снаряда танки ожили. Они ждали этого, опасались идти в атаку по снежному полю, не зная наших огневых точек, и вызывали огонь на себя. Теперь всей мощью они навалились на батарею. Снаряды густо рвались вокруг нее, и батарейцы только отстреливались.
Оттуда по глубокому снегу бежал человек. Еще издали закричал рыдающим голосом:
Что же вы смотрите? На ваших глазах нас рас-стреливают, а вы стоите?
Это был лейтенант, командир взвода.
Величенко чувствовал на себе взгляды бойцов.
Быстро подошел Назаров:
Товарищ комбат, разрешите открыть огонь.
А танки все били по батарее. Одно орудие ее уже молчало. Снаряд угодил под колесо, и пушка осела набок, щит был погнут. Несколько человек осталось лежать в окопе, другие, рассыпавшись, бежали к садам.
Назаров ближе шагнул к Беличенко:
Если вы не прикажете, я сам открою огонь!
Я вас расстреляю на месте! - задохнувшись, тихо сказал Беличенко.
Когда он обернулся, он не встретил ничьих глаз.
На батарее уже и вторая пушка была подбита и не отвечала на огонь немецких танков. Расчет покинул ее. последние номера уже добегали до садов. Только комбат в своей высокой черной папахе с красным верхом сидел за колесом пушки сжавшись, не желая оставлять батарею, которую он сам погубил. Кому
этот его героизм теперь был нужен. Нет, не мог Бели- ченко открывать огонь. Не имел права, поддавшись чувству, принять бой в условиях, которые навязывали ему немцы. Открой он огонь, и танки обнаружат его замаскированную батарею и с выгодных позиций, издали расстреляют ее, как они только что расстреляли соседнюю. Он отвечал за жизнь людей, но эти же люди сейчас под его взглядом отводили глаза, как перед человеком, который сделал жестокое дело.
На разбитой батарее оставались снаряды, и он послал за ними бойцов. Низинами, садами, оврагами они пробрались туда и вынесли все ящики, а комбат по-прежнему сидел на батарее, оставшейся без пушек и без снарядов.
Но у Беличенко не было сейчас жалости к этому человеку. Да и времени жалеть не оставалось.
Здесь, на окраине садов, третья батарея встретила танки и отбила их, а потом потеряли атакам счет. И с каждой отбитой атакой укреплялось сознание, что хотя и нет уже никакой возможности, а все же держаться здесь можно.
(По Г. Я. Бакланову)
Опишите эпизод из вашей жизни, который вы считаете интересным. Для указания последовательности событий используйте глаголы в форме совершенного вида (так называемое прошедшее повествовательное).
Укажите элементы рассуждения в приводимом ниже тексте.
Когда люди уходят, после них остаются вещи. Вещи безмолвно свидетельствуют о самой древней истине - о том, что они долговечнее людей. Неодушевленных предметов нет. Есть неодушевленные люди. Без вещей Пушкина, без природы пушкинских мест трудно понять до конца его жизнь и творчество. Это хоро-шо знали еще современники поэта, и лучше всех Александр Иванович Тургенев, писавший о доме
Пушкина, о соснах, сирени, гульбище и многом другом в Михайловском.
Давно известно, что для любого поэта места, где складывалась его судьба, где открылись его «вещие зеницы», особенно дороги. Они остаются для него навсегда самыми примечательными на свете.
Начало своей творческой биографии сам Пушкин связывал не только с царскосельскими садами, но и с Михайловскими рощами. В Михайловском он осознал, «зачем на свет родился». Он постиг в нем истинную щедрость природы, ее безграничность, «красу, вечно сияющую». И он отдал сердце и любовь здешнему небу и земле, ее хлебу, цветам, деревьям и птицам. Михайловское было его домом, через окна которого он увидел свою Отчизну. Оно было его судьбой и счастьем.
Через любовь к цветам, птицам и травам к великому поэту пришла любовь к своему народу, любовь светлая, жизнерадостная, как чудесная песнь соловья или иволги.
Через любовь к природе Михайловского приходит радость и ко всем нам.
(С. С. Гейченко)
503. Прочитайте отрывок из книги М. М. Пришвина
«Дорога к другу». Сформулируйте основную мысль, выраженную в отрывке.
Человек семидесяти пяти лет, его жизнь на волоске, а он сажает сирень!
И мало того, он не один, и, может быть, не было времени, когда бы так страстно хватались люди за растения: все, кто может, сажают сады.
Это значит, во-первых, что люди живут все как бессмертные, презирая свое знание смерти; во-вторых, это значит, что лучшее у человека есть действительно сад.
Никогда не поздно посадить деревце: пусть плоды не себе достанутся, но радость жизни начинается с раскрытием первой почки посаженного растения.
К какому виду изложения (описанию, повествова-нию,рассуждению) вы отнесете следующий текст? Мотивируйте свое мнение.
На днях в Коктебеле один плотник, толковейший молодой парень, указал мне могилу М. А. Волошина, расположенную высоко над морем на левом черепашьем берегу Ифигениевой бухты. Когда мы подняли прах на указанную в завещании поэта гору, пояснил он, все изумились новизне открывшегося вида. Только сам М. А. - наибольший, по словам плотника, спец в делах зоркости - мог так удачно выбрать место для своего погребения.
В руках плотника была магнитная стамеска. Он окунал в гвозди голую голубую сталь и вынимал ее всю упившуюся цепкими железными комариками. М. А. - почетный смотритель дивной геологической случайности, именуемой Коктебелем, - всю свою жизнь посвятил намагничиванию вверенной ему бухты. Он вел ударную дантовскую работу по слиянию с ландшафтом и был премирован отзывом плотника.
(О. Э. Мандельштам)
Напишите сочинение на тему «Что мне дает чтение произведений художественной литературы?». Каждое свое утверждение подкрепите нужной аргументацией.
Подготовьте устный пересказ приводимого ниже текста.
НЕОБЫЧНЫЕ ПАМЯТНИКИ. Весной 1942 года немецко-фашистские самолеты забросали глубинными бомбами английскую подводную лодку. Когда бомбежка утихла, экипаж обнаружил, что лодка обречена: руль и системы подъема повреждены, связь на глубине не работала. Медленная смерть казалась неизбежной, единственная робкая надежда была на двух голубей: вдруг птицы помогут связаться с базой? Голубей поместили в спасательную капсулу, через торпедный аппарат выбросили наружу и стали ждать. Помощь пришла на вторые сутки, причем спасительницей оказалась голубка: в жестокий шторм она пролетела над океаном несколько сот километров и принесла на базу координаты лодки. За этот подвиг птице поставлен памятник и она навечно зачислена в экипаж лодки.
На острове Родос в Греции можно увидеть монументы оленей: животным воздана честь за истребление опасных змей.
Наибольшую благодарность людей заслужили, конечно, собаки. Какую только работу не выполняют они по поручению человека! Собака и сторож, и пожарник, и санитар, и сапер на войне, и незаменимый помощник пограничника, криминалиста, охотника; собаки первыми из живых существ побывали в космосе, на них испробованы операции с пересадкой сердца и множество других опытных операций. В 1935 году в поселке Колтуши по настоянию академика И. П. Павлова воздвигнут монумент, названный «Памятник неизвестной собаке».
В Париже поставлен памятник сенбернару по кличке Барри. На пьедестале выбита надпись: «Доблестный Барри спас от гибели сорок человек. Во время спасения сорок первого погиб». За этой надписью стоит полная драматизма история.
Вот как все произошло. Сенбернары - это собаки- горноспасатели: они разыскивают людей, когда бывают снежные обвалы. На спине большого и сильного животного приторочены средства первой помощи: продукты, бутылка вина, одеяло. Если собака не в силах раскопать пострадавшего, она мчится в селение и там зовет на помощь людей. Таким образом Барри удалось спасти 40 человек. Сорок первый, обнаруженный под завалом, не подавал признаков жизни, однако собака раскопала его и, согревая дыханием, стала лизать человека в лицо. Пострадавший очнул- ся, открыл глаза, но, испугавшись, выхватил револьвер и выстрелил.
К счастью, концовка этого рассказа - легенда. На самом деле Барри жил при монастыре на горе Большой Сен-Бернар с 1800 по 1812 год, а когда состарился и стал слаб для работы в горах, то настоятель монастыря отправил его в столицу Швейцарии - Берн, и, как записано в одном документе, «город кормил его до самой смерти». Чучело Барри и сейчас можно видеть в Зоологическом музее в Берне.
507. Прочитайте текст научно-популярного содержания. Укажите особенности его изложения.
ЧТО МОЖЕТ РАСКРЫТЬ ОБЫКНОВЕННЫЙ СУФФИКС.
«Как ваша фамилия?» - «Кузнецов». - «А ее?» - «Надеждина». - «А вот этого малыша в валенках?» - «Его фамилия Козловский».
Вот три вида суффиксов, при помощи которых чаще всего образуются наши русские фамилии: «-ов» (Столяров, Викторов, Ушаков), «-ин» (Добрынин, Пушкин, Дружинин), «-ский» (Вяземский, Жуковский, Даргомыжский).
Так же часто, как суффикс «-ов», встречаем мы в фамильных именах и его разновидность - суффикс «-ев»: Дмитриев, Сараев, Соловьев. <...>
Что может значить фамилия «Петров»? Она означает «принадлежащий Петру». «Град Петров» у Пушкина значит: «построенный, созданный Петром Первым».
В применении к человеку суффикс «-ов», когда он присоединяется к человеческому же имени, значит обычно: «сын такого-то». «Васильев» - это почти то же, что и «Васильевич». «Васильев» - либо сын, либо же потомок Василия.
Вплоть до самой революции крестьянство у нас в России почти не имело настоящих фамилий, которые переходили бы из поколения в поколение. Если у Петра рождался сын Николай, то он получал фамилию «Петров». Внук же Петра и сын Николая назывался бы чаще всего не Александр Николаевич Петров, а Александр Николаев.
В еще более далеком прошлом существовало обыкновение, совсем уж ясно показывавшее, что именно означал первоначально суффикс «-ов» или «-ев», входящий в состав наших фамилий. Тогда говорили так: «Лев Кириллов - сын Нарышкин; Борис Львов - сын Кречетов».
Именно поэтому, встречая какую-нибудь фамилию с этими суффиксами, мы имеем полное право предположить, что остальная часть слова была когда-то именем, мужским именем.
Чаще всего тут и предполагать нечего: ясно, что Петр, Иван, Григорий - это мужские имена. <...>
По-видимому, мужскими именами были когда-то многие слова, которых мы сейчас уже никогда не встречаем в этой роли; иначе откуда взялись бы такие фамилии, как «Чемоданов», «Быстров», «Киселев», «Чурбаков» и множество им подобных? Ведь все они означают не что иное, как «потомок Чемодана, Киселя, Чурбака».
(Л. В. Успенский)
508. По соответствующим разделам учебника русского языка подготовьте устное сообщение на одну из тем: «Типы простых предложений с одним главным членом», «Способы выражения сказуемого в предложениях с двумя главными членами», «Знаки препинания в бессоюзных сложных предложениях». К каждой теме продумайте план ответа и подберите нужные примеры.
Для справок. Для самого общего ознакомления читателей с содержанием и назначением книги, статьи, сборника нередко к ним прилагается аннотация.
Аннотация - это краткая характеристика печатного издания, помещаемая в его начале, излагающая его содержание в виде перечня главнейших вопросов, иногда дающая также его оценку.
Ознакомьтесь с приводимой ниже аннотацией на книгу «Живые страницы. А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, М. Ю. Лермонтов, В. Г. Белинский в воспоминаниях, письмах, дневниках, автобиографических произведениях и документах», предназначенную для учащихся старших классов. По этому образцу составьте аннотацию одной из прочитанных вами книг.
«Живые страницы» - своеобразная летопись жизни и творчества четырех великих представителей русской литературы первой половины XIX века: Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Белинского. Книга знакомит и с ближайшим их окружением. В ней освещены также наиболее важные события общественной жизни того времени, которые волновали писателей и нашли отражение в их произведениях.
Напишите отзыв о недавно прочитанной вами книге. В отзыве приведите краткое содержание книги, укажите идею, тему, сюжет, отметьте композицию, особенности языка и стиля, дайте оценку (понравилась ли книга или не понравилась? Почему?). В качестве образца используйте знакомые вам критические статьи на произведения художественной литературы.
.Напишите отзыв о просмотренном вами спектакле, кино- или телефильме. Изложите кратко их содержание, дайте оценку. Рассмотрите содержание приводимой ниже информации.
ПОЧВА И СУДЬБА. В этом году кинематограф отмечает 100-летие со дня рождения одного из крупнейших мастеров кино - Александра Довженко.
Важнейший для понимания новаторской поэтики режиссера фильм «Земля» и сегодня остается актуальным поводом для размышлений о насущных проблемах киноискусства. Летом 1929 года Довженко начнет работу над своим лучшим фильмом. Предчувствие возрождения, на-ступающего «золотого века» доминировало в той сре- де, частью которой был Довженко. Предметом спора, однако, было то, на кого ориентироваться в ренес- сансном процессе. На массы, на хлебопашца и его ценностный мир или же на сверхчеловека?
Украина представлялась нередко в виде нетронутой, спящей земли, которую надлежало взять силой, пробудить. Отсюда, именно отсюда симпатии к большевизму, к его силе. Слабые должны уйти, исчезнуть, раствориться - им не место здесь... Разве ж задумывались, что сильный, придя и утвердившись, начнет и своих идеологов вышвыривать куда-нибудь подальше.
Начало «Земли»: поле, волнуемое ветром, девушка и подсолнух. Последний есть наместник солнца на земле, знак его, и, стало быть, нам явлен образ земли, помеченной данным знаком. Девушка есть символ нетронутости, непорочности. Солнцу еще предстоит взойти над этой землей, пока же здесь вечерние су-мерки. Их выражением служит закат жизни Василёва деда - он уходит из жизни, подобно солнцу, тихо закатываясь за горизонт. И склоняются над ним подсолнухи, предвещая будущий восход. Только для этого нужно чье-то усилие.
Комсомолец Василь уходит в город и возвращается оттуда на тракторе, встречаемый всем селом.
Где-то близко солнце, его восход, его рождение и возрождение. Но чтобы это произошло, нужна искупительная жертва спасителя. Выстрел, смерть, похороны... И - солнце, вот оно дрожит в каждой капельке влаги, вот брызжет светлой небесной радостью дарованной, вновь возрожденной жизни. Спасена земля, возрожден снова род людской - нет конца этому волшебству.
Но большевик здесь не политический титан, побеждает не он, а сама жизнь, вовлекая в свой водо-ворот и большевика. Здесь преобладает поэзия земли, почвы, на которой взращен род людской. Дов-женко победил как художник. Он остается с нами как человек Возрождения в подлинном смысле этого слова, не тускнеющем от прикладного его использования, как художник неистовый, одержимый могучим стремлением обновить человеческую жизнь. Пусть не обновилась она, пусть снова впала во тьму, мрак и ужас. Мы все же верим... И можно ли не верить, когда снова и снова смотришь эти ликующие, победительные кадры «Земли»? Несмотря на ни что - человек прекрасен. В этом Довженко не сомне-вался никогда.
(До С. Тримбачу)

Часть 1

С1. Прослушайте текст и напишите сжатое изложение.

Таинственные письмена

Когда люди уходят, после них остаются вещи. Вещи безмолвно свидетельствуют о самой древней истине - о том, что они долговечнее людей. Неодушевлённых предметов нет. Есть неодушев­лённые люди. Без вещей Пушкина, без природы пушкинских мест трудно понять до конца его жизнь, творчество, это хорошо знали ещё современники поэта, и лучше всех Александр Иванович Тур­генев, писавший о доме Пушкина, о соснах, сирени, гульбище и многом другом в Михайловском.

Сегодня вещи Пушкина - в заповедниках и музеях. Здесь они живут особой, таинственной жизнью, и хранители читают скрытые их письмена. Передо мной в Михайловском прошли сотни тысяч людей разных возрастов, знаний и стремлений. И все они хотели увидеть то, что окружало поэта. И вот я говорю им: «У этого окна любил сидеть Пушкин». Тут они начинают смотреть на обыкновен­ное окошко и вдруг видят, что оно необыкновенное, что никто из них такого окна раньше не видел, не видел около окна этого зелё­ного куста. Они понимают, что другого такого куста нет на всём свете, что над кустом небо, какое было при Пушкине, и облако, и отражённый стеклом силуэт пролетающей птицы, которую, может быть, видел и он.

Ещё много-много лет после того, как совсем обветшали окна, и двери, и порог пушкинского дома, - пышная сирень каждую весну раскрывала для людей свои душистые цветы. Когда-то её сажали и холили чьи-то заботливые руки, и сирень заглядывала в комнату Пушкина. А потом всё кануло в Лету.

И вот теперь выровнялись и порог, и ступени, и окна пушкин­ского дома, и мы вновь посадили сирень, и, как прежде, дарит она мечтательному путнику свои цветы.

В каждом листке кустика есть свои письмена. Пушкин умел их читать. Чтобы понять деревенского Пушкина, нужно, чтобы всякий приходящий в Михайловское попробовал разобрать эти письмена.

Когда Пушкина спрашивали про его кабинет, он отвечал: «Де­ревня - вот мой кабинет».

Деревня - это природа. Деревья, травы, кусты, птицы и звери. Пушкин любил эту землю. Он ходил по лесу без сюртука, в рубаш­ке, часто на босу ногу, в ветер, и в дождь, и в прохладу... Он видел, что в природе всё безгранично и почти ничего не меняется. Она - вечность. Это только мы меняемся, люди.

Весною, когда в Михайловском начинается всё заново и люди выходят на волю, они видят и слышат только воду. Так было при Пушкине, так и сейчас. Вода идёт отовсюду, она заливает заветные луга, рождает огромное море и топит в нём ручьи и реки, старицу реки и её новь, - и вода эта стоит от одной горы до другой.

Природа Михайловского имеет своих стражей. О них Пушкин писал в стихотворении «Домовому». И самый верный страж этого места - вода.

Каждый день деревья, кусты, луга и поляны Михайловского проявляют свой характер по-новому. Каждое утро хранитель этой великолепной галереи заменяет одну из старых картин какой-ни­будь новой и как бы говорит нам: «Всё это видел Пушкин. Посмот­рите и вы. Станете лучше».

(С. Гейченко)

Часть 2

Прочтите текст и выполните задания А1-А7; В1-В14.

(1) Огонь, дым, пепел да зола, искорёженная, плетёная ржавой проволокой, начинённая минами земля - вот что оставили, отсту­пая, фашисты.

(2) Вместо заповедника - пустыня. (3) Рваная незатянувшаяся рана, боль и мёртвая тишина.

(4) Бывший тогда президентом Академии наук Сергей Ива­нович Вавилов, по старой памяти, через верных друзей разыскал Семёна Степановича Гейченко. (5) Он знал его давно как работ­ника Пушкинского дома, как хранителя петергофских дворцов; ценил этого не ведающего покоя учёного, умеющего мыслить и действовать.

(6) - Я надеюсь на вас, беритесь, восстанавливайте, - сказал Сергей Иванович.

(7) Стоял апрель 1945 года. (8) Война подходила к Берлину во всей своей нарастающей силе и беспощадности. (9) Земля ожидала. (10) Её оживлял обретающий своё истинное призвание человек.

(11) В это время на случайных попутных машинах, с вещмешком за плечами, по разъезженной, перевороченной железным тараном войны дороге, и приехал в Пушкинские Горы Семён Степанович Гейченко.

(12) Надо было расчистить, разгрести эту опоганенную войной землю и на пепле восстановить всё так, как было при Пушкине. (13) Гейченко отлично понимал, что восстанавливать гораздо труд­нее, чем строить заново.

(14) - Ну что ж, милый, начнём, - сказал он не то себе, не то первому скворцу, которого увидел в чудом сохранившейся скво­речне на полуобгоревшей, иссечённой осколками берёзе, одиноко стоящей у развалин домика няни. (15) - Тебе-то легче, у тебя есть скворечник, а у меня ничего нет. (16) Ну, хоть ты пой, - все-таки веселее...

(17) За скворцами прилетели утки, цапли. (18) Два аиста облюбо­вали старую ганнибаловскую липу со сбитой снарядом верхушкой и начали вить гнездо. (19) Запела серебряную песню иволга. (20) Тра­ва пошла в рост. (21) Посечённые осколками берёзы чудом пускали новые побеги. (22) На треть подпиленная могучая сосна, на которой был наблюдательный пункт и которую фашисты не успели срезать, заплывала смолой и оживала. (23) Из-под векового дуба в Тригорском по брёвнышку был вытащен весь блиндаж, а пустое пространст­во было забито землёй и навозом. (24) И дуб стал охорашиваться, и при некоторой доле воображения в его зелёных листьях можно было заметить скрывающихся русалок.

(25) Всё было растащено, разгромлено, разворовано фашиста­ми. (26) Но директор заповедника и люди, работающие с ним, ве­рили светлой верой в то, что всё будет так, как было при Пушкине, и не жалели для этого сил, работая от зари до зари.

(27) Первым был восстановлен домик няни. (28) В 1949 году был отстроен дом Пушкина и состоялось торжественное открытие за­поведника.

(29) Со всех континентов на это неумирающее торжество поэзии съехались поэты. (30) Их разноязыкие голоса, усиленные репро­дукторами, зазвенели в промытой буйной зелени, и к ним прислу­шивались пёстрые праздничные толпы людей и в самом Святогорском, около могилы поэта, и в Михайловском, на широком лугу у входа в усадьбу.

(31) И среди этой праздничной, восхищённой и зачарован­ной толпы то тут, то там мелькала сухая высокая фигура резкого в движениях человека с выразительным острым лицом, с доброй улыбкой и густым наплывом русых волос, спадающих на глаза.

(32) Он то и дело поправлял их или единственной правой рукой, или характерным взмахом головы. (33) Он объяснял, советовал, показывал. (34) Он был весь в движении. (35) И незримое чувство удовлетворённости, может быть даже не осознанное, делало его прекрасным.

(По М. Дудину)

К каждому заданию А1-А 7 даны четыре варианта ответа, из которых только один правильный. Напишите номер правильного ответа.

А1. Какое из высказываний, приведённых ниже, содержит ответ на вопрос: «Почему СИ. Вавилов сказал С.С. Гейченко, что он надеется на него?»

1) С.С. Гейченко был фронтовиком.

2) Семён Степанович был хорошим строителем.

3) Гейченко был учёным, который умел мыслить и действовать.

4) У С. И. Вавилова не было другого выбора.

А2. Выберите верное продолжение ответа на вопрос: «Почему Гейченко и люди, работающие с ним, трудились от зари до зари?» Гейченко и люди, работающие с ним, трудились от зари до зари, пото­му что

1) стремились заработать как можно больше денег.

2) верили, что пушкинские места - это святыня, и хотели их восстановить.

3) стремились угодить начальству.

4) хотели показать своё профессиональное мастерство.

A3. Как С.С. Гейченко характеризует информация, заключённая в предложениях 31-35?

1) Семён Степанович был суетливым человеком.

2) Гейченко всегда навязывал своё мнение другим людям.

3) Семён Степанович стремился блеснуть своими знаниями.

4) Гейченко был деятельным, знающим своё дело человеком.

А4. Укажите, в каком значении употребляется в тексте слово сухая (предложение 31).

1) лишённая воды 3) худощавая

2) безучастная, неласковая 4) безжизненная

А5. В каком варианте ответа содержание второго предложения противопоставлено содержанию первого?

1) Вместо заповедника - пустыня. Рваная незатянувшаяся рана, боль и мёртвая тишина.

2) Война подходила к Берлину во всей своей нарастающей силе и беспощадности. Земля оживала.

3) Тебе-то легче, у тебя есть скворечник, а у меня ничего нет. Ну, хоть ты пой, - всё-таки веселее...

4) Первым был восстановлен домик няни. В 1949 году был от­строен дом Пушкина и состоялось торжественное открытие заповедника.

А6. Выберите верное продолжение ответа на вопрос: «Почему автор текста называет героя по имени и отчеству?» Такая форма имени говорит

1) о преклонном возрасте героя.

А7. Укажите, какое средство художественной выразительности содержится в пятом (5) предложении текста. Он знал его давно как работника Пушкинского дома, как хранителя петергофских дворцов; ценил этого не ведающего покоя учёного, умею­щего мыслить и действовать.

1) сравнение 3) метафора

2) перифраза 4) метонимия

Ответы на задания В1-В14 записывайте словами и цифрами, раз­деляя их, если нужно запятыми.

В1. Замените разговорное слово опоганенную из предложения 12 стилистически нейтральным синонимом. Напишите этот синоним.

В2. Из предложений 14-16 выпишите слово с чередующейся гласной в корне.

В3. Из предложений 2-6 выпишите слово, правописание кото­рого определяется правилом: «После приставки, оканчива­ющейся на согласную букву, вместо И пишется Ы»;

В4. Из предложений 1-4 выпишите слова, в которых правопи­сание -Н- определяется правилом: «Одна буква -Н- пишется в словах, образованных от бесприставочных глаголов и не имеющих пояснительных слов».

В5. Из предложений 11 - 12 выпишите слева, правописание приставки в которых определяется правилом: «Не конце приставки пишется С, если после неё следует буква, обоз­начающая глухой согласный».

В6. Из предложения 21 выпишите слово, образованное суффик­сальным способом.

В7. В приведённом ниже предложении из прочитанного текста пронумерованы все запятые. Выпишите цифру(-ы), обозначающую(-ие) запятую(-ые) при обособленном определении, выраженном причастным оборотом. И среди этой праздничной, (1) восхищённой и зачарованной толпы то тут, (2) то там мелькала сухая высокая фигура резкого в движениях че­ловека с выразительным острым лицом, (3) с доброй улыбкой и густым наплывом русых волос, (4) спадающих на глаза.

В8. В приведённом ниже предложении из прочитанного текста пронумерованы все запятые. Выпишите цифру, обознача­ющую запятую между частями сложносочинённого пред­ложения.

Их разноязыкие голоса, (1) усиленные репродукторами, (2) зазвенели в промытой буйной зелени, (3) и к ним прислушивались пёстрые празд­ничные толпы людей и в самом Святогорском, (4) около могилы поэта, (5) и в Михайловском, (6) на широком лугу у входа в усадьбу.

В9. Из предложения 19 выпишите словосочетание, построенное на основе связи управление.

В10. Выпишите грамматическую основу предложения 31.

В11. Среди предложений 12-16 найдите предложение с обраще­нием. Напишите номер этого предложения.

В12. Среди предложений 17-24 найдите предложение с однород­ным подчинением. Напишите номер этого предложения.

В13. Среди предложений 25-30 найдите сложносочинённые предложения. Напишите номера этих предложений.

В14. Из предложения 26 выпишите деепричастие.

Часть 3

Используя прочитанный текст части 2, выполните на отдельном подписанном листе только одно из заданий: С 2.1 или С 2.2.

С2.1

Ознакомьтесь с мнением Ивана и Владимира об исполь­зовании союзов. Иван: «В тексте автор использует сочинительные и подчини­тельные союзы. А разве нельзя обойтись только подчинительными союзами?»

Владимир: «При написании текста нужны и сочинительные, и подчинительные союзы».

Помогите Владимиру доказать свою точку зрения. Напишите сочинение-рассуждение на тему: «Союзы и их роль в тексте».

Напишите сочинение-рассуждение на тему: «Хранитель на­циональной святыни».

502. Укажите элементы рассуждения в приводимом ниже тексте. Когда люди уходят, после них остаются вещи. Вещи безмолвно свидетельствуют о самой древней истине - о том, что они долговечнее людей. Неодушевленных предметов нет. Есть неодушевленные люди. Без вещей Пушкина, без природы пушкинских мест трудно понять до конца его жизнь и творчество. Это хорошо знали еще современники поэта, и лучше всех Александр Иванович Тургенев, писавший о доме Пушкина, о соснах, сирени, гульбище и многом другом в Михайловском. Давно известно, что для любого поэта места, где складывалась его судьба, где открылись его «вещие зеницы», особенно дороги. Они остаются для него навсегда самыми примечательными на свете. Начало своей творческой биографии сам Пушкин связывал не только с царскосельскими садами, но и с Михайловскими рощами. В Михайловском он осознал, «зачем на свет родился». Он постиг в нем истинную щедрость природы, ее безграничность, «красу, вечно сияющую». И он отдал сердце и любовь здешнему небу и земле, ее хлебу, цветам, деревьям и птицам. Михайловское было его домом, через окна которого он увидел свою Отчизну. Оно было его судьбой и счастьем. Через любовь к цветам, птицам и травам к великому поэту пришла любовь к своему народу, любовь светлая, жизнерадостная, как чудесная песнь соловья или иволги. Через любовь к природе Михайловского приходит радость и ко всем нам. (С. С. Гейченко)